Остров Свободы - стр. 38

Я тогда был пацаном и проживал с родителями в далёком таёжном посёлке Лопач, где располагался большой лагерь с заключёнными, отбывающими свой заслуженный срок. Такие посёлки и лагеря были временными и существовали лет двадцать-тридцать на одном месте, пока в окрестностях ещё была деловая древесина. Потом, как правило, они закрывались и создавались уже в другом месте. Поэтому своих кладбищ в таких посёлках не было. Умерших зеков хоронили тут же при лагере, под безымянными столбиками, без имени и фамилии. Лишь цифры на небольшой табличке указывали месяц, год и порядковый номер умершего. А умерший гражданский и вольный персонал возили хоронить за сорок километров в старинное уральское село Ныроб, на местное, такое же старое кладбище. И вот у одного из офицеров в лютую, морозную пору умерла старуха-мать. Надо было кого-то посылать в Ныроб, чтобы он на кладбище выбрал хорошее место и выкопал могилу. И этим делом занимался у нас местный пьянчужка Ваня Агишев. Маленький, сухонький, глава большой семьи, где одних детей было пять штук… Тут вкалывать надо, чтобы обеспечить всю такую орду, а Ваня пил, уходил в запои, поэтому охотно откликнулся на предложение офицера поехать в сорокаградусный мороз и выкопать могилу. Тем более, что офицер с собой ему дал три бутылки водки, закуску и ещё 25 рублей. Да и ещё пообещал потом. Ваня двадцать рублей отдал жене, а с пятёркой и выданной выпивкой помчался на попутной машине в Ныроб. Выбрал тихое и уютное место среди высоких тёмно-зелёных ёлок. Разжёг здоровое кострище, чтобы растопить промёрзшую землю и так и работал. Потюкает ломиком, выкинет землю, сделает пару глотков – закусит и опять потюкает. И суровый уральский мороз нипочём и работа двигается. Выкопав таким образом могилу необходимой глубины, Ваня решил подравнять дно могилы, благо там образовался непонятный земляной бугор, откуда торчал измазанный землёй угол какого то ящика. Агишев спрыгнул вниз, примерился и коротким ударом ударил ломиком по деревяшке. Эффект был мгновенный. На кладбище хоронили ещё со времён «царя Гороха» и кладбище было перенаселено. Вот Ваня, сам того не зная, и раскопал старинную могилу. Гроб был сколочен на совесть и из образовавшейся дыры вырвался скопившийся за века трупный газ, вырвался с силой, выкинув в образовавшуюся дыру мусор из полусгнивших остатков одежды, щепки и даже старый, полуистлевший ботинок. Что уж с испугу и по пьяни привиделось на тот момент Агишеву одному богу известно, но он мигом выскочил из могилы и, не видя перед собой ничего, ломанулся сначала по густо заросшей ёлками части кладбища, потом вырвался на поле, на противоположном конце которого виднелись избы. Рядом, в ста метрах от летящего по глубокому снегу Ваньки, проходила широкая, уезжанная дорога с оживлённым автомобильным движением, соединяющие две части Ныроба и можно было туда свернуть и бежать по лёгкому, но испуганный и бывший в ужасе Агишев, мчался по снежной целине, раскидывая снег как бульдозер, оставляя даже небольшие отвалы по бокам борозды, а удивлённые пассажиры автомобилей с любопытством разглядывали бегущего в снегу и с азартом гадали – Сколько бедняга принял на грудь?