Размер шрифта
-
+

Остров сокровищ - стр. 2

Под ногами свистела жесткая трава, медными пулями разлетались испуганные прыгунцы.

Я ворвался в полосу ивушей, что тянется от южной оконечности заповедника к берегу моря. На земле дрожала рябая тень листвы, а кое-где темнели большие пятна – тени висящих меж ветвей зеркал, сплетенных паутинниками. Расплодилось тварей! К зиме они переловят всех ночных мышаков подчистую…

Сквозь ивуши показался «Адмирал Бенбоу»: трехэтажный, белый, со шпилями и тонкими башенками. За гостиницей лежало море, но его еще не было видно.

Глаза вдруг резанул яркий луч отраженного солнца, раздался звон оборванных канатцев – и плетеное зеркало паутинника грохнулось наземь, заплясало в траве, точно выроненное серебряное блюдо. Обрывки канатцев стегали воздух. Паутинник, похожий на мохнатый шар из блестящих ниток, скатился с зеркала. Я взмыл в воздух, отпрыгнув назад, вломился в раскидистые ветки ивуши. Щеку вспорола боль от воткнувшегося сучка. Где паутинник? Вот он. Я опять взвился, а серебристый шар метнулся следом, хлестнул липкими нитями по лицу, словно я – ночной мышак, его излюбленная добыча. Глаз и щеку ожгло свирепым огнем. Я оторвал гада, отшвырнул его и кинулся наутек. Слезы катились градом – не надо никакой плач-травы.

Мэй-дэй! Зеркала паутинников обваливаются раз в год. Надо же угадать – прямиком на меня, да именно сейчас, когда в заповеднике тревога…

Я пронесся сквозь ивуши и остановился на открытом месте. Один глаз ослеп, другим едва разбираю кочки под ногами. Выудил из кармана обезболивающую салфетку, протер лицо. Полегчало, но в голове зарождался нехороший звон. Почему так трудно достать противоядие от паутинников? Доктор Ливси уже второй месяц бьется, не может раздобыть.

Я торопливо зашагал к гостинице; ее шпили блестели на фоне синего неба. Охота на Птиц запрещена, но местные плевали на запрет. Из города тоже приезжают, берут наших в проводники. А те и рады заработать. Диких Птиц скоро не станет вовсе. Те же, которых разводят в питомниках… Лайна права: ерунда это, а не Птицы.

– …Миссис Хокинс, как вы не поймете? – донеслось до меня, когда я вывернул из-за угла гостиницы. – Сегодня ваш зверь покусал Бонса, завтра кого-нибудь загрызет насмерть.

Я сосредоточил взгляд на фигуре в черной полицейской форме. Гарри Итон. Он стоял на широких ступенях вместе с моей матерью и кем-то из постояльцев.

– Не покусал, – возразила мать, – а только прихватил зубами ногу. – Она нервным движением тряхнула волосами; живое золото частых колечек окутывало ее до колен.

Что не поделили Дракон с капитаном? Я огляделся, отыскивая кургуара. Вот он, в своей конуре. Из темноты зелеными искрами отсвечивают глаза. Конура у Дракона – «Адмирал Бенбоу» в миниатюре: семь лет назад мы с отцом построили для нашего зверя маленькую гостиницу, со всеми ее шпилями и башенками, а мать нарисовала окна и вывеску.

Страница 2