Остров Сахалин - стр. 66

Я немного отдохнул и вернулся к воде.

К сумеркам мы закончили.

К сумеркам прибыл глава округа Холмск или его заместитель, не знаю, к вечеру я плохо соображал, сидел на вытащенной из моря покрышке и смотрел, как живые ханы складывают мертвых ханов в неаккуратные кучи, и вокруг одни ханы, и живых трудно отличить от мертвых, и все смешалось.

Глава округа привез бочки с напалмом и ведра, и все, кто еще мог стоять на ногах, таскали напалм и пропитывали им трупы и поливали камни вокруг.

А потом доктор Пхен выстрелил из ракетницы.

Домой мы не поехали. Тут было тепло. Да и сил не очень оставалось, во всяком случае у меня. Я притащил из нашего труповоза брезентовые плащи и котелок. Еды я с собой не прихватил никакой, но Пхен обещал, что за работу нам с Человеком выдадут три мешка проса. Это грело. К тому же бревна, политые напалмом, горели ровно и жарко. Другие трупорезы тоже устроились у дармового огонька, раскинули палатки, что-то варили.

Чек немного поныл, но, напившись кипятка, взбодрился. Он принялся бродить вдоль воды в расстегнутой фуфайке, с всклокоченными волосами и рассуждал о чуде в жизни каждого отдельного человека. Что здесь, в бухте, на берегу, сожжено и закопано несколько тысяч полновесных чудес, но никто этого не понимает, потому что всеобщая пелена умертвения закрыла наши глаза бельмами зла.

Он говорил это громко, почти проповедовал, некоторые из трупорезов его слушали. Это неудивительно – говорит Чек хорошо. А если начинает кого проклинать… Тачку он катил за собой, колесо, набравшее песка, громко скрипело. Огонь скоро развеселился, и трупы стали стрелять и трещать, точно петарды.

А ночью пришел шторм. Он не случился таким мощным, как вчера, волны были низкие, а ветер сильный. Ветер раздувал огонь, и иногда он взлетал на много метров. По берегу гуляли странные тени. Чек некоторое время стоял, глядя в огонь, затем лег спать в свою тачку, укрывшись брезентом.

Конец ознакомительного фрагмента.