Остров Сахалин - стр. 53
Теперь уже я пожала плечами. Откуда знать, какие планы у Артема? Он показался мне не очень разговорчивым. Он постоянно о чем-то думал, поглаживая багор, или морщился. Он очень любил морщиться и почесывать нос, отчего казалось, что он мучается насморком. Если честно, мне хотелось с ним поговорить. Расспросить про его жизнь, узнать, как он смог… выжить здесь.
– Нет, он уедет, – с сожалением произнес проводник. – Это плохо.
– Почему?
– Порядка станет меньше. А время не то… Впрочем, надо как-то жить. Знаете, я завидую вам…
Проводник указал в сторону соседнего купе.
– Завидую, что вы можете поговорить с ним на его языке. Завидую. Скажите, а вы…
Проводник замолчал, видимо обдумывая просьбу. Обдумывал он ее достаточно долго, но никак не мог высказать, вспотел, снял фуражку и стал промокать лоб. Он явно пребывал в затруднении, и, чтобы помочь ему, я спросила про другое – про Углегорск.
– Углегорск…
Проводник достал из кармана форменного сюртука замшевую тряпку и стал протирать поручни, зеркала и другие полированные поверхности, их в купе было предостаточно.
В Углегорске нет ничего интересного, сказал проводник, лишь угольные копи, обогатительные фабрики, энергетические установки, заводы по производству эрзац-топлива, газгольдеры и бесконечные шахтерские бараки; из достопримечательностей там, пожалуй, только секта ползунов, ее проводник рекомендовал посмотреть непременно, особенно если я интересуюсь этнографией.
– Впрочем, насколько я понял, вы еще и футуролог?
– Да, – кивнула я. – Кафедра практической футурологии Токийского Императорского Университета, сейчас служу в Департаменте Этнографии.
Не думала, что проводник на линии Холмск – Тымовское хотя бы знал такое слово – футурология, но проводник его знал, даже более того.
– Профессор Ода, – с какой-то ностальгией произнес он. – Да-да…
Как выяснилось, в юности проводник посещал лекции вольнослушателем, но дальше дело не пошло, однако профессора Ода и его эксцентричные семинары он помнил до сих пор. Странно здесь встретить человека, который видел профессора, воистину стал тесен обитаемый мир, сжался, сдулся.
– Профессор был заметной фигурой. Знаете, его борода восхищала студентов и пугала студенток…
– Борода? – переспросила я.
– Борода. Сейчас у него нет бороды?
– Нет.
– Жаль. Его борода часто выступала предметом анекдотов…
– Сейчас у него нет бороды, – сказала я. – Сейчас у него вместо бороды полевая футурология.
– Да, это, несомненно, актуально, футурология, будущее. Я помню, тогда все смеялись над ним, а сейчас, я смотрю, правительство заинтересовано…