Остров попаданок. Мы выбираем, мир выбирает - стр. 37
Из замковой конюшни выводили рогатых лошадей. Местные скакуны напоминали нечто среднее между земными ахалтекинцами и оленями. Рога их походили на небольшие диадемы. Миндалевидные глаза с пышными ресницами, длинные шеи без признаков гривы, стройные ноги, мускулистые тела и морды земных трепетных ланей… Животные производили странное впечатление… Впрочем, не такое странное, как их окраска.
Слуги, что выводили их и расставляли перед Мальтисом, хихикали в кулачки и шепотом переговаривались. Сами скакуны вышагивали ровно, степенно, поглядывая друг на друга так, как смотрели бы пловцы на олимпиаде, обнаружив, что соперники надели лыжи, боксерские перчатки и мотоциклетные шлемы.
Головы и тела лошадей опоясывали концентрические окружности, то желтые, то лиловые, то фиолетовые, то оранжевые. Такие яркие, что издалека животные казались набором цветных пятен. Вдоль окружностей змеились восточные орнаменты, наподобие тех, что украшают тюбетейки.
Словно не настоящие животные перед нами, а детские игрушки, оживленные по воле какого-то местного шутника-мага.
– Признайтесь, за что вы так любите фиолетовый, пока король не запретил его во веки веков, – порекомендовал вдруг Ниней.
Вначале я не поняла – к чему это он клонит. Призадумалась. Фиолетовый, лиловый, сиреневый, вишневый и близкие к ним цвета я с детства считала незаслуженно редкими… в земной природе…
Внезапно скакуны начали меняться. Некоторые стали светло-коричневыми, другие рыжими, третьи – молочными. Мальтис издал еще один крик, уже более радостный, оптимистичный. Поднял глаза к нашему окну и задумчиво резюмировал:
– Я знал, что без острого соколиного взгляда нашей гостьи и здесь не обошлось. Тут уж как говорится, спасайся, кто может… А, кто не может, запасайся красками и кистями, дабы приводить себя в более-менее приличный вид. Ниней, на твоем месте, я временно надел бы маску и перчатки.
– Ничего-ничего-о! – парировал алхимик. – Я собираюсь бродить по улицам: распугивать местных жителей, веселить детишек… Не думаю, что меня кто-то признает, – он внимательно оглядел собственные кисти, коснулся ушей – черного и белого, прямо как гуси в детской песенке. – Начну наводить панику на местных, а на приезжих – суеверный ужас. Мало ли… Может у нас началась эпидемия. Вирус такой, под длинным названием «размалевывающий до невозможности всеми красками радуги». Теперь мне уже ничего не страшно. Хоть голым носись и кричи во всю глотку: спасайтесь, грядут русские попаданки! Да и Аннушку все отлично запомнили.
Слуги застыли, судорожно заморгали – они, как и Ульритта, никак не ожидали от некромантов такой иронии.