Остров милосердия. Хирурги в спецоперации - стр. 7
Михаил не спешил выкладывать новость, не зная, на кого и какое она произведёт впечатление.
Мама возмущалась тем, что одна из её приятельниц сетовала на специальную операцию, которая, де, привела к закрытию иностранной фирмы. А в той фирме работали и дочь её, и зять.
– Ну как это можно? – говорила она. – Не желает даже слушать, что было бы, если б мы не упредили этих бандитов. Твердит, что теперь, видите ли, нечем будет платить за учебу в институте внучки.
– А на бесплатный не могла поступить? – возмутился отец. – Зачем такие специалисты, которые зачёты и дипломы получают за деньги? Здоровый лоб сидит в тепле под защитой наших парней и тоскует по заморской фирме?
– Да он ли один! – воскликнула мать.
– Шёл бы воевать, – ворчливо заявил отец.
Вот тут Михаил и воспользовался ситуацией:
– Действительно! Долг каждого быть в это время на переднем крае борьбы со злом. Так?
Ну, конечно, все почти хором ответили, что верно.
– Вот и я послезавтра отправляюсь со своей бригадой на усиление медсанбата, кстати, прадедовской дивизии.
Наступила пауза. Вот уж не ждали, так не ждали. Первой отозвалась сестрёнка-Алёнка. Гулянин, кстати, так её и называл обычно.
– Это же здорово! Какой молодец. Эх, ну почему мне только пятнадцать лет?! Я бы поехала с тобой хоть медсестрой.
– Что б стать медсестрой, надо учиться, да ещё как! – Михаил поспешил перевести разговор в иную плоскость.
– Ну хоть кем… Кем бы взяли…
– Там не нужны неучи! – парировал Гулянин: – Там нужна высокая подготовка. Там нужны подлинные профессионалы. Именно потому я и подал рапорт. Опыт службы в медсанбате плюс опыт хирурга отделения оперативной хирургии. Конечно, и мне учиться и учиться, но прадед всегда говорил, что война – это школа для хирурга.
– Ну что ж, решение, достойное мужчины, – проговорил отец.
Мать была в растерянности. Она просто не знала, что сказать. Только и смогла вымолвить:
– Ты, главное, береги себя, сынок, – и приложила к глазам платочек.
– Мой рубеж боевой, не линия огня, мой передний край, – операционный стол, – твердо сказал Михаил: – И давайте не будем об этом. Прадед недаром рассказывал, как не хватало на первых порах опыта, как он сам учился при каждой возможности, как работал в госпиталях, если удавалось. И как учил товарищей делать сложные операции, которые освоил сам.
– Звонила Лариса, – неожиданно сказала мама. – Спрашивала, куда ты подевался. Совсем не заходишь и даже не звонишь.
– Завтра загляну. Звонить не хочу… На пустую болтовню нет ни время, ни желания.
Лариса, дочь одной из приятельниц мамы. Он встречался с нею и всё было нормально, хотя и не очень нравились её компании, её общество. Но теперь, после начала грозовых событий, когда приходилось постоянно оперировать, а потому разговаривать о людьми оттуда – с переднего края борьбы со злом, Гулянин стал ощущать что-то чуждое, отталкивающее в среде, далёкой от той, в которую хоть и немного, хоть поверхностно, но окунулся в госпитале.