Остров, которого нет - стр. 17

– Вкусно? – спросил я Гемма, прожевав и проглотив первый кусок.

– Очень, – ответил он. – Раньше я никогда не пробовал такого.

– В столице ощущается нехватка мяса каракатиц? – удивился я. – Это упрек нашим рыбакам.

– Мы совсем не долго были в столице, – сказала Лотта. – А там, откуда мы приехали, каракатиц нет.

– Когда мы отправляемся, капитан? – спросил Брант.

– С рассветом. До той точки, которую вы указали на карте, всего несколько часов хода. Мы будем там в назначенное время, если вы его вычислили верно.

– Хорошо, – кивнул он.

Больше мы практически не разговаривали: скорее всего, потому что устали от произошедшего за последние сутки. Горан попытался было поддержать застольную беседу и начал рассказывать байки про гигантскую Мать-каракатицу, но скоро умолк, не ощутив взаимности. Закончив ужин, все отправились по каютам. Я тоже пошел к себе, наказав Горану разбудить меня через четыре часа. Даже не помню, как заснул. Кажется, произошло это в ту самую секунду, когда моя голова коснулась подушки…

И в ту же секунду, как мне показалось, пробудился от того, что кто-то тряс меня за плечо.

– Капитан! – услышал я негромкий голос Горана. – Ваша вахта.

Я с трудом разлепил глаза и сел. Спать мне хотелось ничуть не меньше. Неужели четыре часа протекли так быстро? За стеклом иллюминатора по-прежнему царила ночь.

– Что на судне? – спросил я.

– Все в порядке, капитан, – доложил Горан. – Котел в норме, пассажиры спят в своей каюте. Если вы хотите, я достою до рассвета.

– Не хочу, – мучительно зевнув, сказал я. – Отдыхай, Горан.

Возражать он не стал и мгновенно рухнул на свою койку, а я выбрался на палубу и стоял с минуту, подставив лицо стылому, пробуждающему ветру. Когда ветер и холод разогнали остатки липкой дремоты и я окончательно пришел в себя, прежде всего отправился в машинное. Котел и в самом деле был в норме, при необходимости давление можно было поднять до рабочего всего минут за десять – пятнадцать. Запаса нефти в баках тоже хватало, «Клео» была способна совершить два, а то и три перехода подобных тому, который ей предстоял.

Из машинного я отправился в рубку. Порывы ветра зябко хлестали меня на этом коротком пути, я поспешил забраться внутрь и плотно захлопнул дверцу. В рубке было холодно – обогревать ее, как каюты, было бы сущим расточительством. Однако по крайней мере она спасала от ветра. Ткань ночного мрака уже начала понемногу ветшать: я уже различал скалы на противоположной стороне укрывшего нас проливчика. За ночь ветер изменил направление – я понял это, потому что волнение в узком канале слегка усилилось. Якорные канаты поскрипывали в клюзах, «Клео» мягко и плавно покачивалась на невысокой волне.