Остров без сокровищ - стр. 45
Но вернемся к Черному Псу. Из рассказа Хокинса создается впечатление, что трехпалый пират далеко не богат. Куда же подевались сорок два небольших алмаза или меньшее число крупных камней? Да и за предыдущие дела какая-то добыча Черному Псу причиталась, едва ли нападение на вице-короля Индии стало его первым и последним боем…
Неужели всё растранжирил?
И Билли Бонс, и Сильвер прямым текстом утверждают именно это. Но Сильвер-то, например, не транжира! Где его алмазы? Они явно никак не учитываются при перечислении Джоном Сильвером его пиратских заработков: «девятьсот фунтов стерлингов у Ингленда да тысячи две у Флинта».
Почему же бережливый Сильвер не вспоминает про свои алмазы? Почему владеет дешевой распивочной для моряков «Подзорная Труба», а не более солидным и доходным заведением?
В поисках ответа надо принять во внимание вот что: моряк с тропическим загаром и серьгой в ухе едва ли мог запросто ввалиться к первому попавшемуся ювелиру и выложить на прилавок даже самый маленький алмаз, стоимостью равный его, моряка, жалованью за несколько лет службы. Потому что в торговом флоте жалованье морякам алмазами не выплачивают. В военном тоже. Неизбежно последовал бы вопрос: откуда дровишки? Причем спрашивающей стороной могли бы оказаться королевские судебные чиновники, а на другом конце цепочки вопросов и ответов высилась бы виселица.
Обращаться пришлось бы к торговцам не самым честным… К барыгам, выражаясь сегодняшним языком.
Дефо в «Истории пиратов» упоминает, что после знаменитой дележки алмазов вице-короля многие пираты из экипажа Ингленда пытались реализовать свою долю в Кочине, голландской колонии на Малабарском побережье Ост-Индии. Кочинские голландцы весьма лояльно относились к пиратам: снабжали припасами, скупали добычу, даже продавали за бесценок каперские лицензии (правда, не признаваемые другими странами). «История пиратов» опубликована в 1724 году, по горячим следам событий, – чем завершилась эпопея с алмазами вице-короля, Дефо не знал и своим читателям не сообщил…
Но один крайне любопытный оборот в речах Джона Сильвера дает нам понять, как обернулось дело.
В оригинале Сильвер (только он) ругается словами «голландец» и «голландские отродья» – в значении мошенники, негодяи, нехорошие люди… Редиски, в общем. В изначальном переводе Н. Чуковского эта речевая особенность начисто утеряна, в некоторых других присутствует.
С чего бы такое отношение к родственной нации? К единоверцам, можно сказать? В семнадцатом веке, во время ожесточенных англо-голландских войн, в Англии и в самом деле появились жаргонизмы, связанные с голландцами. Но те войны давно отгремели, а в конце семнадцатого столетия на британском престоле так и вовсе оказался голландец – Вильгельм Оранский, и использовать «голландское отродье» в качестве синонима «подонка» стало, как ныне принято говорить, неполиткорректно. А то и небезопасно.