Остракон и папирус - стр. 26
После каждого налета он забирал себе только самые ходовые монеты: коринфские «жеребчики» с изображением Пегаса, афинские «совы», с реверса которых таращила большие круглые глаза ночная птица, «черепахи» Эгины, мисийские «кизикины» с бегущим кабаном и львиной головой. Остальное награбленное добро отдавал подельникам.
Батт постоянно находился в море. Во время вынужденных задержек на суше обедал в харчевне, а спал на набитом соломой тюфяке в трюме керкура. Напивался обычно в диктерионе, где можно и отдохнуть, и переночевать, добавив всего-то пару оболов.
Только однажды завалился ночью в свою хибару с двумя уличными порнаями-египтянками. Спавшая на топчане Хрисонета испуганно закрыла голову овчиной. Пока Батт пьяно возился с девицами, долонка старалась не издать ни звука.
Когда утром он выставил порнай из дома, она метнулась на кухню. Быстро ободрала кочан капусты, вскипятила воду и поднесла хозяину кружку капустного отвара.
Батт таращился на нее спросонья – похмельный, хмурый. Выпив отвар, грубо схватил за бедро, потянул на себя. Она отскочила, протестующе затараторив на родном языке. Потом принесла миску с холодной водой и положила мокрую тряпку ему на лоб.
Через неделю долонка пришла к нему сама. Скинув хитон, юркнула под овчину, прижалась к горячему боку. Он удивленно покосился на нее, но промолчал. А потом навалился сверху.
Хрисонета отдавалась хозяину без притворной страсти, без показного нетерпения. Просто делала свою работу, как доила бы козу, разжигала очаг или молола полбу в ручной мельнице.
Она была благодарна Батту за то, что после Хиоса у нее появилась надежда на сносную человеческую жизнь. Пусть она рабыня в доме пирата, но теперь этот угрюмый немногословный человек – ее единственная защита и опора.
Свободная женщина может нарожать мужу детей, заботиться о нем, проявлять нежность, а у рабыни есть только один способ показать хозяину свою благодарность – добровольно впустить его в себя.
Глава 2
467 год до н. э.
Кипр, Самос
Зима закончилась.
Сразу после Праздника цветов в конце антестериона[12] Батт с десятью подельниками отправился на Кипр. В трюме гейкосоры под несколькими слоями промасленной рогожи хранились пятьдесят мешков отборного наждачного песка.
На закате пятого дня плавания показались скалистые Крабьи острова, из-за которых вдруг вынырнула двойная вершина Марионского мыса под шапкой рыхлых облаков. Легкие пиратские керкуры держались на расстоянии, но сопровождали корабль до самого мола.
Гейкосора бросила якорь в гавани Мариона.
Утром Батт расплатился с экипажем, который сразу растворился в причальной сутолоке. До Наксоса морякам придется добираться самостоятельно, теперь их место займут кипрские пираты.