Осторожно! Влюбленная ведьма! - стр. 30
Когда Кэссиди дописала до этого места, она поняла, что впервые с того вечера, когда она призналась этому подлецу в любви, а он рассмеялся ей в лицо, она не боится встречи с ним, а предвкушает…
И только она успела об этом подумать, словно по заказу, в тот же миг скрипнула дверь…
Глава 7
Александр распахнул дверь и перешагнул порог с той особой стремительной уверенностью, которая обычно отличает хозяина помещения от гостя. Чисто по инерции сделал ещё шаг и застыл с широко распахнутыми глазами и ртом…
– Что за?.. – ошалело прошептал он, растерянно оглядываясь по сторонам.
Может он ошибся кабинетом? С надеждой подумал он. С надеждой, которая умерла, как только он увидел свою ехидно ухмыляющуюся подопечную, восседающую в его кресле и за его столом. Точнее, не совсем его: его кресло было черным, а не желтым, а стол… И вообще вся мебель!
Его бесценная сделанная на заказ из цельного массива черного ореха мебель…
Александр закрыл глаза и замотал головой, стряхивая с себя наваждение. Вероятней всего, это просто иллюзия. Сказал он себе и, щелкнув пальцами, смело открыл глаза. И… тут же снова закрыл. В следующий раз, прежде чем открыть глаза, он их протёр, но и это тоже не помогло: стены и мебель в его кабинете по-прежнему сражали наповал буйством красок.
Осознав, наконец, что он имеет дело не просто с иллюзией, а с заклятием изменения цвета, которое, чтобы снять, даже ему придётся повозиться, он тяжело вздохнул. При этом, с очередным вздохом подумал он, ещё не факт, что ему удастся вернуть мебели именно тот особый оттенок, который так великолепно гармонировал с остальным интерьером кабинета. Черный орех – не только благородное, но и самолюбивое и своенравное дерево, которому могло очень не понравиться подобное над ним измывательство.
Александр тяжело вздохнул в третий раз и покачал головой. Ничего не скажешь. Просто замечательно. Убил бы! Но нельзя. К огромному его сожалению…
Снова вздохнул, развернулся, сделал шаг назад, очень осторожно и тщательно закрыл за собой дверь, затем вновь повернулся к не скрывающей того, что она весьма и весьма довольна своей проделкой, Кэссиди и вкрадчиво поинтересовался:
– Это как же надо было постараться, чтобы стены моего кабинета порозовели от стыда, мебель пожелтела и позеленела от негодования, а стол – посинел от бешенства?
– Стол не посинел, этот цвет называется фиалковый, – деловито поправила девушка. – Кстати, фиалковый – это цвет ваших глаз, так что, можете себе польстить, когда я всё это делала, то думала… – она томно вздохнула, стрельнула глазками и, закусив нижнюю губу, известила сладким голосом – …о вас.