«Осторожно! Играет „Аквариум“!» - стр. 23
– Ну а «Бэнд» чем сейчас занимается?
– «Бэнд» поигрывает время от времени. Старый ударник уже практически не играет, пианист умер, все остальные на месте… им всем за пятьдесят…
– Ты записал там альбом, песни с которого репетировал и здесь, в Питере?
– Да, мне было интересно иметь эти песни в двух вариантах. В том, который мы здесь играем, и в варианте совершенно другом… Ну а «Бэнд» – это такие волки! Которые проиграли с Диланом десять лет… На басу у них прежде был Харви Брукс, который играл и у Дилана на нескольких пластинках, и с Майзсом играл, и с Хендриксом… Альбом этот называется «Лилит» – в честь первой жены Адама или, как говорят теперь, его герлфренд, он появится в России в начале декабря.
– Кто играет с тобой в новом составе «Аквариума» и почему ты принял решение изменить старый состав?
– Потому что «Аквариум» с Сакмаровым, Зубаревым, Щураковым настолько полно все сыграл – дальше некуда, я не могу больше писать русских песен, они стали у меня комом в горле.
– А новые, в «Лилит», будут на английском?
– Нет, я не имею в виду, что они не на русском языке, просто все эти вальсики и полечки…
– Да, этот цикл, пожалуй, затянулся.
– Но я сделал все, что хотел, от и до, а теперь пришло время делать что-то новое… Про планы ничего сказать не могу, не заглядываю сейчас дальше сегодняшнего дня, я чувствую ответственность перед новыми песнями и буду их петь, пока они поются, и трогать ничего не хочу из того, что мы делали за последние семь лет. У меня такое ощущение, что в мире все изменилось – верхи не хотят, низы не могут, и я не хочу и не могу делать старое, я хочу делать новое, я считаю, что «Аквариум» настолько прекрасный памятник воздвиг в «Гиперборее». Мы сделали все, что хотели, все! «Аквариум» не распался, он ушел, как подводная лодка в секретную гавань, и будет там отстаиваться, пока не наступит время ему выйти.
– Когда это время наступит?
– Это звезды покажут. Скажу честно, у меня есть кое-какие планы, кое-какой материал и кое-какие идеи для нового «Аквариума», но когда для этого время придет – я не знаю.
– Твои ощущения по поводу прошедших юбилейных концертов?
– По-моему, это хорошее монументальное окончание первых 25 лет, и как любой монумент – это было нелепо, и как любой монумент – это не имело никакого смысла. То есть это имело больше отношения к сталинизму, чем к рок-н-роллу, я не могу сказать, хотел я или не хотел, мне было очень интересно… кто не захочет, например, принять участие и построить, например, ВДНХ… Это было типа ВДНХ – пляс гипсовых граций вокруг пруда… Гипсовые грации сплясали вокруг пруда, зато теперь я играю с Шурой Ляпиным опять и очень этим доволен. Это странно и дико интересно. И могу главное добавить от себя, как постскриптум… Оттого, что чем-то занимаешься 25 лет, не становится легче, все время так же тяжело, как в первый раз, как в первый день… легче не становится; оттого, что написал 400 песен, 401-ю писать не легче, так же все странно, сложно и криво, я чувствую сопротивление материала, и поэтому интересно, а когда мне говорят, что я – мэтр, я смеюсь в кулак, потому что я-то знаю, что ничего не умею и каждый раз приходится учиться всему заново… Вот и все.