Осторожно, двери открываются - стр. 37
– Да, сегодня же. Приснюсь.
Нарисую шею, ключицы. Карандашом, которым не пользовался два года. Растушую тени подушечками пальцев, чтобы они создавали продолжение тела. Наклоню лампу поближе к бумаге, полусонный добавлю к мыслям Тверской бульвар, чистые облака, поменяю серые цвета на яркие. Зафиксирую карандашом улыбку в три часа ночи и потом приснюсь. Обязательно.
Потом проснётся она. Откроет свои карие глаза. Привычно утром от неудобного положения тела болят мышцы. Руки, спина, шея. Всё, кроме ног. Непривычно другое. За дверью по коридору через твёрдые стены сочатся запахи кофе, слегка подгоревшего хлеба и яиц. Таня поднесла к лицу будильник. Семь тридцать утра. Плотно к кровати приставлено инвалидное кресло, окно приоткрыто и холодный воздух вместе с солнечными лучами в комнату забегает на секунду, растворяясь в тепле батарей.
Она сонно приподнялась, ощущая невозможную слабость в теле. Ещё не до конца проснулась.
– Лёш, ты дома?
С громким стуком что-то грохнуло на кухне. Во сколько он пришёл? Не знала, но могла наверняка угадать, что пару часов назад. В районе четырёх утра. Рядом постель была не смята. Значит, Лёша на диване спал. Нормальная реальность. Совсем такая же, как мешком завалиться в кресло. Десять минут Таня каждый день тратит на то, чтобы пристроить себя – собрать по частям на тесном сиденье. Поставить ноги на хлипкую подставку и, выруливая между окном и кроватью, отправиться умываться.
Из гостиной тихо звучала музыка. Попса, какую Лёша непрерывно слушает в машине. Между комнатами запах еды меняется на острый одеколон и яркий букет геля для душа.
– Доброе утро. Давно встал? – явившись на кухню, Таня проехала прямиком к холодильнику. Лёша был сильно занят. Кажется нарезанием овощей в контейнер для перекуса. Лучше не отвлекать.
– Не ложился. Привет.
Буркнет, бросит нож в мойку и быстро шагнёт обратно к столу. Обкусать сэндвич, черпнуть яичницу и глотнуть кофе. Быстрее испариться, пока не стало тесно. А ей бы всё одно по одному каждое утро – щёки его целовать, обнимать руки и с ложечки кормить, как маленького, сидя на его же коленях. Когда-то это нравилось Алексею, но теперь он вихрем проносился перед глазами, не позволяя и за руку себя взять. И всё-таки Таня смотрела ему в спину мечтательно, влюблённо и не просила большего.
Она, приняв полгода назад его упрёки о безработности, взялась за своё маленькое увлеченьице – кексы. Стряпать на заказ, продавать коробками. По старому бабушкиному рецепту. Кексы быстро превратились в торты, эклеры и весь ассортимент кулинарии, который девочкой Таня научилась стряпать. Делать что-нибудь. Умело. Просто. Ей нравилось суетится среди многочисленных приборов, греметь посудой. Делать, чтобы для самой себя казаться хотя бы на грамм живой. Занятой чем-то важным.