Осторожно! Дракон на перевоспитании - стр. 27
Я вздохнула, сама потянулась к ручке на дверях, около которой мы топтались, и тут же её распахнула.
— Посмотрим на твоё поведение. — фыркнула и коротко скомандовала: — Входи.
У Барнса глаза сделались большими-пребольшими, но, слава богу, он спорить и кочевряжиться не стал, а шагнул вместе с подносом в очень душное помещение. Я за ним, разумеется. Осторожненько, тихонечко, как мышка, я, подобрав уродскую юбку от платья, шла след в след, пока не услышала голоса. Женские. Преимущественно скрипучие и старческие.
— О, Барнс, как там эта? К праотцам не отошла?
Я замерла у бочки, которую ловко обогнул мой сопровождающий и которую за ним особо видно не было, и громко кашлянула.
— Добрый день. Не отошла. — объявила, не забыв о приличиях и даже поздоровавшись. — Пошли все… вон.
У огромного деревянного стола, за которым чадила большая печь, кучковались три женщины. Две бабульки, как Барнс и предполагал, и довольно молодая пышнотелая особа, что жарче всех испепеляла меня взглядом. Все смотрели на меня, как на придурочную.
Мне не особо понравилось, что бабки были в чёрной одежде. Навевало нерадостные мысли. Казалось, они ждут моей смерти и переоделись заранее, чтобы потом не отвлекаться на переодевание в траурные одежды. А может быть, мне и не казалось. Может быть, оно всё именно так и было. Отраву же какую-то мне вчера подмешали в еду, а эти как раз на кухне трутся.
— Кто позволил вам выходить? — очень громко и противно заскрипела одна из старух. — Что вы здесь делаете?
— Я так понимаю, со слухом у всех проблемы, да? — гордо расправив плечи, я повторила манёвр мальчишки и успешно обогнула бочку, стоящую посреди прохода. — Я объясню. Вчера меня пытались отравить, подмешав яд в еду или воду. Мой муж абсолютно точно найдёт виновного и накажет его по всей строгости, а пока его нет, я даже разговаривать с вами не желаю. Поэтому пошли все вон из кухни. Я буду готовить и есть.
Посмотрев на каждую из собравшихся женщин строгим взглядом, я отпустила подол юбки и упёрла руки в боки.
— Здесь я хозяйка. — подала голос самая молодая из них, не носящая по мне траур. В красивой блузке, с впечатляющим декольте, не скрытым ни воздушным фартуком, ни тёмными космами, торчащими во все стороны, она выглядела довольно… впечатляюще. Особенно впечатляющим был большой нож, который она сжимала в руке. — Ты вчера травилась. Сама! Я тебя в кухне одну не оставлю. Ты дарийка!
Барнс громыхнул рядом подносом с посудой и что-то прошептал дерзкой женщине на ухо.
— Если я дарийка, мне есть не положено? — с недовольством наблюдая, как мой голубоглазый почти что друг что-то нашёптывает наглой особе на ухо, я почти что истерично взвизгнула.