Остаюсь с тобой. Лайза - стр. 14
– Да я не ругался с ней. И ничего не доказывал. Я просто… Лайза – жена Дугласа? – до меня начали доходить слова Андрюхи. Так вот оно откуда – ощущение «особых отношений»!
– Короче, не начинай снова выводить меня из себя… Просто уясни, что я сказал. Когда захочешь что-то спросить или высказаться, обратись лучше ко мне: я тебя и выслушаю спокойно и напоминать о твоём месте не буду.
Не стоило ему говорить последних слов, потому что они напрочь выбили из меня все сомнения в правильности моего поступка и попытки оправдать излишне самоуверенную упёртость Лайзы. Что, как ни желание показать каждому из нас своё превосходство, приводит эту холёную особу в наш пыльно-пропахший мирок по несколько раз в месяц? У неё, наверное, даже биологические часы настроены таким образом, чтобы не отставать от графика её побуждений показать себя и пронаблюдать, как на неё смотрят другие… снизу вверх.
Андрюха не остыл, конечно, просто время на обед было не безграничным, и он двинулся дальше, а когда заметил, что я пошёл в другую сторону, крикнул:
– Ты есть идёшь?
– Сейчас, только рубашку переодену.
К полудню начало припекать и с длинным рукавом становилось жарко, поэтому я пошёл за сменной футболкой. Это было моей отличительной чертой и вызывало насмешки: я всегда брал с собой дополнительную майку или рубашку, лишнюю пару носков на всякий случай – если похолодает, испачкаюсь или ещё что-то, да банально наткнусь на что-нибудь в спешке и порву одежду. Знал же, где работаю. В бытовках, которые стояли по периметру здания, было довольно комфортно: они были рассчитаны на несколько человек, в них имелся душ, шкафчики. Здесь можно было помыться, переодеться, просто передохнуть. Моя сумка – не та, с которой я приехал, а поменьше, типа рюкзака – еле помещалась в отведённый мне отсек общего стеллажа в нашей подсобке. Пока шёл к ней, стягивая запыленные перчатки с рук, в оконном проёме заметил, как Дуглас и его коллеги осматривают залитую бетоном дорожку. Лайзы с ними не было. Я даже подумал, что после произошедшего она раньше остальных ушла в автомобиль, а может и вовсе уехала.
Я начисто вымыл руки и, поставив свою сумку на пол, сел возле неё на корточки и расстегнул, чтобы вытащить футболку. Рубашка уже кое-где прилипла к коже, и мне не терпелось снять её. На дверной скрип я сначала не обратил внимания, поскольку в подсобке хранились не только мои вещи, только удивился, кто это у нас такой робкий – обычно парни вваливались внутрь, с размаху открывая дверь настежь. Я повернул голову налево, но яркий луч, пробившийся в окно, ослепил меня ненадолго, и помешал сразу увидеть вошедшего. Отклонившись вбок, я так и окаменел в неудобной позе: на пороге, придерживая за собой дверь, чтобы та не хлопнула, стояла Лайза. В её руках я уже не увидел папки, только телефон, но она была всё так же внешне скована, как там, на площадке, хоть здесь было чище, я был один и как уже успел убедиться, не представлял собой сколько-нибудь стоящего для неё противника.