Остаюсь оптимистом - стр. 31
В один из вечеров осенью 1951 года я сидел в комнате общежития и готовился к семинару. Вдруг ко мне буквально вбежали мои друзья Юра Топилин и Володя Либерман и наперебой начали приглашать меня пойти с ними в клуб.
– Миша, – говорят, – там такая девчонка! Новенькая!
– Мало ли девчонок на свете! Я еще немного позанимаюсь.
– Да бросай ты это все!
– Хорошо-хорошо. Сейчас приду.
Я подумал-подумал, встал и отправился в клуб. Тогда я, конечно, не представлял, что иду навстречу своей судьбе.
В клубе я увидел своих ребят-однокурсников и направился к ним. Они живо что-то обсуждали со своими девушками, смеялись. Как оказалось, предметом этого веселья явился Юра Топилин – фронтовик, ростом около двух метров. Они договаривались, кто с кем танцует следующий танец. Юра претендовал на то, чтобы его партнершей стала студентка, которую я увидел впервые. Мои друзья смеялись над ним:
– Это же никуда не годится! Что же это будет за пара?!
В самом деле, изящная, очень легкая, с русыми волосами девушка – просто полная противоположность моему другу. Приглашения последовали от других. И вдруг эта, казалось бы, на вид скромная, спокойная студентка сказала:
– Мы с Юрой пойдем. Мы – коллеги, мы – из студенческого комитета общежития. Я буду танцевать с ним. Нам есть что обсудить.
Я остался наблюдателем и ждал, когда же закончится танец. Как только это произошло, меня познакомили с Раисой Титаренко.
Она училась на философском факультете, который помещался в том же здании, что и юридический, жила в общежитии на той же Стромынке… И как я не увидел ее раньше – не могу понять.
Тогда, при первой встрече, она не проявила ко мне никакого интереса. А я пытался не показать, что на меня она сразу произвела огромное впечатление.
Мы не разговаривали один на один, потому что был еще только один танец – и вечер закончился.
Через несколько дней Юра Топилин пригласил Раису и других девушек с философского факультета к нам в комнату. Мы пили студенческий чай, вели какой-то общий разговор. Раиса не оказывала мне никакого внимания. Скоро она стала предлагать расходиться. А потом вдруг зашел совершенно бессмысленный разговор: девчонки начали выяснять, кому сколько лет и на каких фронтах сражались ребята. Действительно, большинство ребят из моей комнаты были фронтовиками. Спросили и меня:
– А вы?
– Нет, я не был на фронте.
– Почему?
– Когда закончилась война, мне было четырнадцать лет.
И вдруг Раиса говорит:
– Никогда бы не подумала, что вам сейчас только двадцать.
И я отреагировал просто по-дурацки: принес паспорт и показал его. А потом все время переживал: стыдно было перед ребятами. Я тогда смог только сказать: