Оставить на память - стр. 36
– Ника! – в этот раз голос Генри был почти умоляющим. Одним словом он попросил…что? Остаться? Она остановилась и медленно обернулась. Он тяжело дышал и будто поглощал её одним взглядом, но не решался сделать и шага навстречу. – Я напугал тебя?
– Нет, – голос её отдался хрипотцой, а грудь тяжело вздымалась.
– У тебя руки дрожат.
– Я знаю.
– Почему? – он сделал шаг.
– Не знаю.
Ещё один шаг.
– Если ты скажешь, что не почувствовала сейчас ничего, я запрусь у себя в комнате и больше тебя не потревожу.
Ещё шаг. Он двигался плавно, медленно, боясь спугнуть то, что представляло ценность и нуждалось в доверии. Одно резкое движение, и она сбежит. Потому он давал ей выбор. Войт остановился в метре от неё. Последний шаг она должна была сделать сама. Или развернуться и уйти. Генри готов был к любому решению, что не отменяло того факта, что весь вечер ему хотелось поцеловать её, слизать с губ ароматные капли вина, закопаться в её рыжие волосы и заключить в объятия. Он видел в её глазах то же желание, что он испытывал к ней. Это не могло быть ошибкой – её глаза, дыхание, румянец на щеках – всё говорило об этом. Но если он ошибся, он отступит.
А потом Ника сделал крошечный шажок навстречу, и он выдохнул с облегчением. Своими тонкими руками она коснулась сначала его предплечий, потом выше. Прильнула к нему, уткнувшись лицом в его шею, и Генри почувствовал на коже её жаркое дыхание. Он нежно приобнял её, а она прижалась сильней, обхватив руками его плечи. Теперь они дышали в унисон. Войт гладил рукой её волосы, будто убаюкивая. Нике наконец-то стало спокойно. Обнимая Генри она почувствовала себя в безопасности. Он был прав – он не мог причинить ей вреда. Так хорошо ей не было уже давно. Можно было бы стоять в его объятиях хоть до скончания веков. Но она хотела большего, и он тоже. Она чувствовала.
Генри приподнял её лицо за подбородок, заглянув в глаза.
– Я хочу тебя… – прошептал он.
Ей нужно было услышать это, чтобы всякие сомнения отпали.
– …поцеловать? – ответила она с улыбкой, за которой стояло обещание гораздо большего.
Он накрыл своим ртом её губы. Какой же сладкой она оказалась! Поцелуй был глубоким, нежным. Его борода то щекотала, то царапала ей лицо, но Нике было плевать. Она жадно впивалась в него, боясь на миг остановиться. Генри чувствовал её дрожь, его руки проникли под её свитер, коснулись горячей кожи.
«Господи, какая же ты хрупкая», – подумал он.
Войт оторвался от неё только чтобы подхватить на руки. Она была такой лёгкой, словно ничего не весила. Ногой толкнул дверь спальни и внёс её в комнату. Аккуратно положив её на кровать, осыпая поцелуями, он стащил с неё свитер, а затем и брюки. Ника оказалась перед ним совершенно обнажённой. Он навис над ней, поглаживая кончиками пальцев её кожу и внимательно осматривая каждый сантиметр её тела – тонкие руки, стройные длинные ноги и изящные ключицы, аккуратная грудь. Вся её фигура была утончённой и требовала тактичного и нежного обращения. Она вдруг проявила стыдливость и попыталась прикрыть грудь, но Генри не дал ей это сделать, разведя её руки в стороны.