Оставить на память - стр. 27
– Мы? – ей стало вдруг интересно, с кем так промок её сосед. Его девушка? Господи, она ведь даже не знает, есть ли она у него, и не ставит ли в неловкое положение Генри, оставшись с ним наедине. Хотя, если подумать, разве её не должно быть рядом?
– Я и мой брат, – тихо произнёс Войт, отворачиваясь к шкафу за тарелками, но от Ники не укрылось то, как опустились его плечи и сгорбилась спина, будто она затронула щепетильную тему, которую бы лучше сменить.
– К говядине прекрасно подошло бы красное сухое вино. Но, думаю, здесь ему взяться негде.
– Ошибаетесь, – Генри развернулся к ней как ни в чём не бывало. – Дальше по коридору, в кладовой. В вине разбираетесь?
– И довольно неплохо, – она была приятно удивлена, обнаружив в кладовке небольшой винный шкаф. Испанские, французские, калифорнийские вина – такой коллекции можно было позавидовать. Ника брала в руки каждую бутылку и внимательно осматривала и спустя несколько минут остановила свой выбор на французском бордо 2010 года. Вернувшись, она обнаружила Генри уже за накрытым столом. Её ждали мясо, сыры, хлеб и свежие овощи.
– У вас неплохая коллекция, – присаживаясь, сказала девушка.
Генри достал штопор и откупорил бутылку.
– Да, но это не мой дом. Я снимаю его, – сказал он, разливая вино по бокалам.
– Тогда мне не следовало брать бутылку стоимостью триста евро, – Нике было и смешно и стыдно.
Генри поднёс свой бокал к её.
– Не беспокойтесь. Я угощаю, – заговорщицки прошептал он.
Они чокнулись и пригубили. Аромат вина был упоительным, отдающим цветочными сладкими нотками. Голова у Ники тут же закружилась – лучше бы вначале она попробовала мяса, чем пить на голодный желудок.
Стейк вышел сочным и таял во рту, и поначалу они ели в полной тишине, но постепенно, чувствуя, что голод уходит, Ника расслаблялась. Тепло и дурман проникали до самых кончиков ног и рук.
– Вкусно, – Генри посмотрел на багровую жидкость в своём бокале. – Не скажу, что я поклонник вин, но это мне нравится. Значит, вы неплохо разбираетесь в вине, рисуете, оформляете дома. Какие у вас ещё таланты? Поёте и танцуете?
– Нет, – Ника сделала ещё глоток, чувствуя, как вино слегка вскружило голову и начало развязывать язык. – Родители пытались отдать меня и на танцы, и в музыкальную школу. Я выросла в семье, тесно связанной с искусством – отец играл на фортепиано, а мама писала картины. Наш дом был всегда полон представителями творческой интеллигенции. Актёры, писатели, оперные дивы и артисты балета, и отдать меня в руки Аполлона было лишь делом времени. Но оказалось, что у меня совершенно нет слуха, а строгой дисциплине в балете я противилась изо всех сил. Устраивала истерики до тех пор, пока меня просто не выгнали. – Ника усмехнулась, погружённая в воспоминания. – Но мама заметила во мне интерес к рисованию. Хоть у меня по началу плохо выходило, но она была терпеливым учителем.