Оставаться людьми (сборник) - стр. 17
Со всех сторон раздавались голоса окружавших загонщиков, но до них было ещё далеко. Тем сильнее оказалось удивление, когда ветви шарахнулись, выпуская мужчину с обрезом. Я не успел подумать, откуда же он тут взялся, как плотный свинцовый кулак ударил в живот, швырнув меня на дорогу.
Мужчина замер, не сводя с меня настороженного взгляда. Потом махнул кому-то, скрывавшемуся в подлеске, а сам принялся перезаряжать ружьё. На дорогу выскочила растрёпанная женщина, дрожащие пальцы вцепились в руку маленькой, не старше трёх лет, девочки. Та опасливо смотрела на меня, готовясь в любой момент зареветь. Женщина повернулась и, заметив мой взгляд, с силой дёрнула мужчину за рукав. Тот выругался и опять поднял обрез. Теперь оба ствола смотрели мне прямо в лицо, что мне совсем не понравилось. Он кивнул в сторону зарослей на противоположной стороне дороги и бросил ей, не сводя с меня взгляда:
– Бегите дальше, я сейчас догоню.
Схватив ребёнка на руки, женщина бросилась к обочине, оскальзываясь в грязи.
– Что ты такое? – мужчина запоздало взвёл курки. Ему нужно было бежать, но он стоял, рассматривая сколы на полимерной броне там, куда ударил заряд картечи.
Ответить я не успел. Что-то с тупым звуком ударило мужчину в плечо, выбив мелкие капельки крови. Крик боли перекрыл запоздавший звук выстрела. Кулём свалившись в грязь в метре от меня, мужчина завыл.
Без карты и ориентиров мне пришлось довольно долго блуждать в зеленоватых сумерках ночного зрения. Узкие переходы заканчивались тупиками. В одном из них, в гнезде из гнилых матрасов, спал счастливый, ещё ничего не знающий бомж. Я тихо отступил назад. Дрянь человек, но тревожить его не хотелось. Пусть лучше уйдёт вот так, во сне, чем под гиблым небом. Ему и так осталось недолго: дозиметр уже заложил виртуальную стрелку в красную зону. Нужно уходить ещё ниже, а в идеале и вовсе убираться за пределы зоны поражения.
Прошёл ещё час, и настроенные на максимальную чувствительность уши уловили непонятный гул, доносящийся откуда-то из-за стены. Я прислушался. Крики. Много и непрерывно. Рядом проходит линия метро, только там могло скопиться такое количество выживших. В памяти всплыла популярная книга и гигабайты вылившейся на неё критики. Что ж, теперь у фанатов есть уникальная возможность на собственной шкуре проверить достоверность романа. По крайней мере у тех, кто смог убраться под землю.
Ещё несколько коротких переходов – и я стою у очередной железной двери. Ничего сложного, толстый лист металла наварен на раму, а та вмурована в стену длинными арматурными штырями. Шум, какой бы ни получился, потонет в многоголосом хоре, выводящем жуткую песню. Так могла бы петь чума. Плач о неотвратимости смерти. Им там – темно. Душно. И очень, предельно, смертельно страшно.