Оставь меня за кадром - стр. 8
И тогда жизнь его родителей рухнет.
Правда опустошила бы его отца.
Безупречная репутация его матери разлетелась бы вдребезги.
Мнение публики об Октавии Докинз пошатнется, и тридцать лет благотворительной деятельности, которой она занималась, окажутся обесценены. Все об этом забудут, ведь им будет что обсудить.
Останется только одна ужасающая правда.
– Не делай этого, – сказал Бит, массируя пульсирующее место между глаз. – Мои родители этого не заслужили.
– Правда? Ну, я тоже не заслужил, чтобы меня выгнали из группы, – сказал мужчина, фыркнув. – Молчал бы лучше, малыш, ты в этом ни гу-гу. Тебя и в планах еще не было. Ты мне поможешь или как? Мне еще есть кому позвонить. Знаешь, со мной дважды связывалась продюсер реалити-шоу. Возможно, с нее было бы неплохо начать.
Ночной воздух стал резать ему легкие при каждом вздохе.
– Какой продюсер? Как ее зовут?
Была ли это та самая женщина, которая писала Биту по электронной почте и звонила в течение последних шести месяцев, предлагая неприличную сумму денег за участие в реалити-шоу о воссоединении Steel Birds? Он не потрудился ответить этой корреспондентке, потому что за эти годы получил достаточно подобных предложений. Публика хотела воссоединения группы, это желание не ослабевало ни на каплю с девяностых годов. А недавно один из хитов группы завирусился в Интернете спустя десятилетия после его выхода, и желание это разгорелось сильнее, чем когда-либо.
– Какая-то Даниэль, – сказал его преследователь. – Не суть. Всего лишь один из моих вариантов.
– Хорошо.
Сколько она предлагала Биту? Он не помнил точную сумму, только то, что прозвучала, кажется, семизначная цифра.
– Как нам распрощаться раз и навсегда? – спросил Бит в который раз, чувствуя себя пластинкой, которую заело. – Откуда мне знать, что это в последний раз?
– Тебе придется поверить мне на слово.
Бит покачал головой.
– Я бы хотел письменных гарантий.
– Еще чего. Либо мое слово, либо до свидания. Сколько времени тебе нужно, чтобы собрать деньги?
Черт возьми. Он не спит. Это правда происходит. Снова.
Последние полтора года были просто отсрочкой. В глубине души он знал это, не так ли?
– Мне нужно немного времени. По крайней мере, до февраля.
– Давай до Рождества.
От сильной паники у Бита кольнуло в груди.
– Осталось меньше месяца.
На линии раздался издевательский смешок.
– Если тебе удается убеждать всех, что твоя эгоистичная мать – святая, то и восемьсот тысяч к двадцать пятому числу ты как-нибудь раздобудешь.
– Нет, я не смогу, – произнес Бит сквозь зубы. – Это невозможно…
– Возвращайся с деньгами, или я все расскажу.