Останься - стр. 31
– Потому что кретин, – выдавил из себя Саймон.
Дорф повалился на спину и начал безудержно хохотать, ворочаясь в приступе истерики и поднимая в воздух тучи песчаной пыли. Смеялся долго, пока оседающий песок не облепил его окровавленное лицо и не начал оседать в лёгких. На смену хохоту пришёл кашель. Отплеваться не получалось – во рту попросту не было слюны. Он перевернулся на четвереньки и ущипнул себя за запястье, наблюдая, как смятая кожа разглаживается. Не слишком быстро, но серьёзного обезвоживания у него нет. Пока нет. Он с шумом выдохнул, поднялся и, пошатываясь, побрёл обратно по своим следам.
В прохладе идти было намного проще, даже боль значительно утихла. Казалось, он мог бы даже бежать, но не стал этого делать. Не следовало перегружать и без того ослабленный организм. Первоначальная лёгкость может оказаться обманчивой, а терять время на отдых не следовало, ведь ему предстояло до утра выбраться из этой грёбаной пустыни. Ещё одного дня в пекле он не вынесет и вряд ли сумеет себя спасти, ведь в аптечке уже почти ничего полезного не осталось.
Дорф всё шёл и шёл, не сразу заметив, как поднялся ветер. Поначалу слабый, он постепенно усилился настолько, что валил с ног. Пустыня вокруг начала вздыматься к небесам. Песок метался кругом, жаля и царапая его, но пока буря была несильной, и Саймон видел впереди свой «Додж». Ему нужно было подобраться к машине до того, как в воздух поднимется столько песка, что за ним ничего не будет видно. А рано или поздно это произойдёт. Саймон остановился и открыл сумку для инструментов. Пустая бутылка от рома – до свидания. Он отбросил её в сторону, подумав, что через сотни лет она может стать интересной находкой для археологов будущего. Дорф забрал из аптечки антисептик, жаропонижающее, пачку «Стионса», антиаллергены, жгут и бинты. Рассовав всё это по карманам, он выбросил аптечку, взял расширительный бочок, оставил пустую сумку стоять на песке и припустил со всех ног. Теперь уже было не важно, чем ему обернутся такие нагрузки, ведь пережить бурю на открытом пространстве он точно не сможет.
Через десять минут Дорф выбился из сил и был вынужден снова перейти на шаг. Песчинки хлестали его по лицу, ледяной воздух пробирал до костей. Смотреть сквозь бурю было всё труднее.
Саймон остановился, вглядываясь в чёрное беззвёздное небо. Выглядело оно так, будто с него сыпался не песок, а снег. Эта ассоциация вызвала у Дорфа отчётливое воспоминание и буквально перенесла его в прошлое.
Сверху, точно тысячи проносящихся мимо галактик, стремительно падали огромные хлопья снега. Это был первый настоящий снег в этом году, хотя в воздухе ещё пахло осенью. Поддавшись какому-то детскому восторгу, Саймон поглядел по сторонам, и, удостоверившись, что никто его не видит, совсем как мальчишка высунул язык и поймал нехотя спускающуюся одинокую снежинку. По телу сразу же пробежала волна холода, заставив его ладони произвольно зашуршать друг об друга. Тротуар был весь усеян ровным белым пушком, и Саймону совсем не хотелось нарушать эту чистоту. Но вдруг из дверей клиники вылетел мужчина в зимнем пальто, пихнул его в бок и безжалостно застучал каблуками ботинок по белой от снега плитке, оставляя широкие чёрные следы.