Останься единственным - стр. 1

Открыть дверь автомобиля и выйти наружу получается не сразу. Руки дрожат от волнения. Минуту назад, проезжая мимо дома наших соседей, я увидела их сына. Кирилла Багрова собственной персоной. Соизволил приехать к родителям. Я столько раз проезжала мимо, и ни разу за последние два месяца он там не появлялся. И вот…

Это произошло, когда я этого не ждала. И, как оказалось, была совершенно к этому не готова.

Взяв себя в руки, все же выхожу из машины и следую к дому. С утра чувствую себя неважно, поэтому решила вернуться домой из университета пораньше. Лучше пропустить несколько пар, чем хлопнуться в обморок прямо в аудитории.

Впрочем, вернуться пораньше оказалось плохим решением. Как только я захожу в дом, Елизавета, наша домработница, сообщает о желании отца меня видеть. Я мимолетом замечаю ухмылку на полноватом лице, но пропускаю ее мимо. Сегодня я вряд ли способна считывать эмоции других людей. Меня свои переполняют с лихвой. Дышать трудно от того, что творится внутри.

Мы с Багровым два месяца не виделись. Мы и сегодня не виделись, если так подумать, но те жалкие мгновения, которые выпали мне, чтобы на него взглянуть, разбередили душу. Вытащили оттуда боль и тоску, которые я мастерски скрывала все это время.

Пока поднимаюсь по лестнице, прокручиваю в голове множество вариантов, по которым папа может меня вызвать. В последнее время он не в лучшем расположении духа. Причин этому я не знаю. Спрашивала у мамы, но она лишь обмолвилась, что в бизнесе дела идут не лучшим образом. Впрочем, мама редко лезет в дела отца, поэтому и знать о них много не может.

Стоит мне зайти в кабинет, я сразу понимаю, что отец не в духе. На столе початая бутылка виски и полупустой стакан. Во взгляде отца недовольство и, я бы даже сказала, ярость. У меня озноб по телу пробегает, но я все же ступаю в кабинет и закрываю за собой дверь.

– Елизавета сказала, ты меня звал, – нарушаю затянувшееся молчание.

Все же, несмотря на то, что я вернулась домой пораньше, чувствую я себя все еще неважно. Беременность дается мне тяжело. Особенно из-за того, что кроме меня о ней больше никто не знает. Из близких, знакомых и родственников – ни одна живая душа.

– Что это?

Отец кивает куда-то на стол, и мне приходится подойти ближе.

Лучше бы я этого не делала, честное слово. Там лежит мой тест на беременность. Тот самый тест, который я сделала, будучи на море, и который привезла с собой домой. Не смогла его там оставить. Забрала. Лучше бы выбросила, все равно толку от него никакого. Я не собиралась говорить Багрову о том, что беременна. И красивого сообщения о том, что мы ждем ребенка, все равно бы не вышло.

– Я спрашиваю – что это?

Отец резко повышает голос на несколько тонов. Я ежусь. Я два месяца тщательно скрывала свою беременность и все это время с такой же щепетильностью думала, как рассказать о ней отцу. Ни одного подходящего слова я так и не нашла, поэтому сейчас стою, ошарашенно глядя на тест. Откуда он у него? Как он его нашел?

– Кира, мать твою!

Вот теперь мне становится по-настоящему страшно. Таким я отца никогда не видела и понятия не имею, как с ним разговаривать.

– Тест на беременность.

– Я не слепой, Кира. Откуда он? Ты что, беременна?

Можно сказать «нет». Можно придумать отмазку и соврать, что тест принадлежит моей подруге. Можно прямо сейчас закончить эту пытку и уйти, но проблема в том, что через несколько месяцев моя беременность станет заметна, и нам все равно придется поговорить. Не думаю, что тогда отцу будет легче услышать то, что я должна ему сказать.

– Да, папа.

Стакан с виски, секунду назад стоявший на столе, со свистом пролетает в полуметре от меня и врезается в стену, со звоном разлетаясь на осколки. Я вздрагиваю. Тошнота, мучившая меня с самого утра, снова подкатывает к горлу. Но то ли потому, что сейчас не до этого, то ли потому, что организм перешел в режим волнения и страха, я благополучно сдерживаю тошноту и ошарашенно смотрю на отца.

– Кто он? – спрашивает папа.