Останемся врагами - стр. 1

1. ЧАСТЬ 1. Глава 1 «Останемся врагами»

«– Снова уходишь?

– Пора. Я ещё не выгулял своих демонов»

⠀

– Повторяю – предоставьте ваше водительское удостоверение.

Усталый ДПСник, положив ладонь на ребро опущенного почти до основания стекла, заглядывает в салон.

Вот черт! И надо было так облажаться?! Даже из города толком выехать не успела и уже нарушила скоростной режим.

Разве не должны были стоять дорожные камеры, которые просто фиксируют нарушение, а потом по месту прописки приходит штраф? К чему здесь, в глуши, среди посадок, затесался этот мужик в форме?

– Я забыла права дома, – тяну очаровательную улыбку.

– Страховка?

– Эмм… сейчас, – открываю "бардачок" и судорожно ковыряюсь среди разнообразного мусора.

Как выглядит эта клятая страховка, Господи.

– Сейчас… секунду. Здесь такой срач.

– Выйдите из машины, – произносит он и отходит на шаг от двери.

Никогда еще я не попадала в подобную ситуацию. Раньше все было просто – Герман показывал какую-то корочку и нас отпускали, вдобавок еще желали хорошей дороги. А что делать теперь?

Как-то я видела в кино, что водитель просто давил на газ и смывался от полиции.

Интересно, у меня так получится?

– Выходите.

Вздохнув, открываю дверь и выбираюсь на улицу. Умопомрачительно пахнет хвоей, полевыми цветами, травой. Голова кружится от обилия чистейшего озона. А говорят еще наш коттеджный поселок "зеленый".

Может, и "зеленый", да видимо не тот вкладывают смысл.

– Я правда просто забыла права, – вздыхаю. – Честное слово.

– Какие-то другие документы? Паспорт?

Ну уж нет. Отдать паспорт, где написана вся моя подноготная? Имя, прописка и, главное, фамилия… Он быстро смекнет, что к чему, свяжется с моим отцом и…

Нет! Домой я не вернусь. Ни за что.

– Паспорт я тоже забыла, – скулы сводит от тотального напряжения. Кажется, так неистово я еще никогда не улыбалась.

– Не рановато ли для проблем с памятью? – произносит он и снова нагло заглядывает в салон, оценивая сиденья из светлой качественной кожи, брендовую дорожную сумку на заднем кресле, дорогой телефон. Затем, сделав несколько шагов назад, смотрит на номер машины. Достает свой видавшей виды смартфон. – Если сейчас так, то что будет потом, лет через двадцать? Молодая еще.

Он собирается пробить номер. Определенно! А Мерседес записан, конечно, на отца.

Даже представлять не хочу, в каком он будет бешенстве. Но больше страшит даже не это, а то, что рано или поздно он вернется к начатому вчера вечером разговору. Это его предложение… Никогда. Ни за что. Только через мой труп.

А может… взятка?

Все и всегда дают взятки. И все всегда эти взятки берут. Отец всегда так говорит.

Тянусь к карману, где спрятана платиновая карта и пара пятитысячных купюр.

И сколько дать?

Одну?

Две?

– Даже не думай, – произносит мужик, не отрывая взгляд от экрана своего телефона. – Ты же знаешь, что попытка откупиться от должностного лица уголовно наказуема?

– Ну, мы никому не скажем, да? Я уж точно, не в моих интересах, – изображаю жестом "рот на замок". – Я действительно просто забыла права. И не пила. Давайте сюда эту свою трубку, я дуну.

Нужно смываться. Хотя бы просто попробовать!

Громко заявить о протесте и с позором сдаться? Поджав хвост вернуться домой? Да меня мои же подписчики с дерьмом сожрут. Для них я крутая, бесстрашная и безбашенная. Что на самом деле совсем не так… Я не очень-то уверенная в себе, где-то трусливая и порой слишком завишу от чужого мнения. Но это интернет. Идиотский мир с идиотским законами. Вращаясь в том кругу, в котором кручусь я, иначе просто нельзя. Никакой жертвенности, никакого самобичевания и даже намека на чувство вины.

Особенно учитывая историю моей семьи.

Пять лет назад репутация Стоцких была знатно подмочена, отцу пришлось подключить все свои связи "наверху", чтобы быстро замять разгорающейся скандал.

Откупиться. Примерить нужную мину. Стойко переболеть.

Мне было тринадцать, я училась заграницей, поэтому все прошло как-то фоном, мимо меня. Но именно после того случая отец забрал меня домой, в Россию, чтобы я была под его присмотром. С тех пор жизнь круто изменилась. Не то чтобы наступил тотальный контроль, скорее, как говорит папа – некие "ограничения", чтобы "история не повторилась".