Останемся чужими - стр. 21
– Да?
– Алло, расскажи мне что-то про него… – голос срывается, выдавая волнение. Сердце стучит так сильно, что тяжело дышать.
– Ты сейчас серьезно?
– Он вспоминает обо мне?
Мне кажется, что молчание длится вечно. Эмоции так захлестывают, что начинаю задыхаться.
– Радуешься, что у меня его забрала? – бросаюсь словами, будто камнями. – Так навсегда его забирай! Слышишь! Пусть он будет счастлив с тобой!
Бросаю трубку и рыдаю. Прощаюсь. Я достигла того предела, когда человек уже ничего не хочет, когда кажется, что нет смысла жить дальше. Страшное состояние безысходности. Ты погружаешься в него, как в морскую воду. Ныряешь и осознанно идешь ко дну…
Закрываю дверь и прижимаюсь к ней спиной. Хватаюсь за виски и сильно сжимаю их, изгоняя из головы мучительные воспоминания. Ощущаю, как меня заполняет злость. И на Роберта. И за мысли эти. И за поступки глупые и собственную слабость. Это он виноват. Роберт Северский. Это он заставляет меня прокручивать в голове кошмарное прошлое. Снова и снова. Погружаться во все это все глубже и глубже.
Мне нужно собраться. Взять себя в руки и перестать на нем зацикливаться. Представить, будто его не существует. Его нет. Не замечать. Не реагировать.
Это просто и одновременно очень сложно.
Но другого выхода у меня нет.
5. Глава 5
Чиркнув зажигалкой, смотрю на огонь. Теплый, яркий, таинственный. Подношу к нему письмо… и убираю в последнюю секунду, не позволив пламени сжечь темно-синие буквы.
Мне не нравится затея со всеми этими письмами. Вита умерла, но никак не желает меня отпустить. Почему?
Любопытство берет вверх, и я, усаживаясь на стул, все же разворачиваю письмо.
«Аня, я понимаю, тебе не нравится вся эта идея с письмами…» – начинаю читать и ошеломленно останавливаюсь. Такое ощущение, что Вита где-то поблизости и каким-то удивительным образом слышит мои мысли. Даже суеверно осматриваюсь. Пусто. Только из приоткрытого окна доносится городской шум, нарушая тишину.
Вздохнув, продолжаю читать:
«…Но я не смогла бы рассказать тебе все это лично. Не хватило бы смелости. Да и ты, я знаю, ни за что бы на свете не согласилась выслушать меня. Поэтому я не нашла ничего лучше, чем написать тебе. Пока еще в состоянии сделать это.
Прости, я солгала тебе в первом письме, когда написала про детдом. Это нужно было для того, чтобы разжечь в тебе любопытство и беспокойство. Еще раз прости. Но так было нужно. Иначе ты бы никуда не пошла. А у меня была одна цель – помирить вас с Робертом».
Сказать, что я потрясена – ничего не сказать. Я просто в ужасе. Зачем? Уж она как никто другой знает, насколько роковой для меня оказалась эта связь с Робертом! С трудом пересиливаю себя и читаю дальше: