Осознанное родительство. Как стать опорой своему ребенку и открыть ему дорогу в большой мир - стр. 22

Я рассказала Энджи и Эрику о том, что Экхарт Толле называет «тело боли» – это остаточная эмоциональная боль, которая подпитывается негативными эмоциями. Толле пишет: «Если у ребенка активизировалось тело боли, то вы мало что можете сделать, надо только проявлять к нему внимание и не реагировать эмоционально. От эмоций тело боли ребенка только получит подпитку. Тела боли могут быть чрезвычайно эффектны внешне. Не покупайтесь на театрализованное представление, не слишком принимайте его всерьез. Если тело боли ребенка активизировалось из-за неудовлетворенного желания, не поддавайтесь его требованиям. В противном случае ребенок усвоит: “Чем я несчастней, тем больше у меня шансов получить желаемое”. Вот так». Толле предполагает, что истерика ребенка – это бессознательная попытка его тела боли усилить себя, повергнув окружающих в пучину трагедии и отчаяния.

Знакомы вам подобные речи или нет, идея ясна. Когда вы принимаете на свой счет нежелательное поведение ребенка, задевается ваше эго, что порождает отчаяние и необходимость контроля. Оно сметает все на своем пути к самоутверждению. Как только этот сценарий вступает в действие, мы оказываемся в ситуации Адвоката или Диктатора, потому что эго склонно к бунту, оно атакует Капитана и мешает ему спокойно управлять кораблем, а это могло бы обеспечить благополучное продвижение через шторм детских эмоций.

Единственным человеком, с которым Чарли вел себя хорошо, была его няня, двадцатипятилетняя Элисон. У нее не было своих детей, но она выросла в большой дружной семье. Элисон относилась ко всему очень серьезно и ответственно. У нее сложились очень дружеские отношения с Чарли, и когда она просила мальчика почистить зубы или прекратить дразнить сестру, он почти всегда слушался. Я подозревала, что есть несколько причин, по которым Чарли был способен нормально вести себя с Элисон. Во-первых, она никогда не принимала его поведение на свой счет и не была лично заинтересована, как родители, чтобы он рос «хорошим мальчиком». И не страдала от отчаяния при общении с Чарли. Другими словами, он не был для Элисон средством доказывать свою состоятельность.

Но просматривалась и другая тенденция. Из рассказов Энджи о взаимоотношениях Элисон и Чарли было видно, что няня получает удовольствие от общения с подопечным. Им было весело проводить много времени вместе – они собирали роботов, строили крепости, играли в прятки во дворе. А общение Чарли с Энджи сводилось к выполнению пунктов из списка: позавтракать, собраться в школу, принять ванну – в то время как Элисон замедляла темп и была неподдельно внимательна к Чарли. Она заинтересованно слушала его истории о динозаврах, задавала много вопросов и явно наслаждалась живым воображением мальчика. Когда они с Чарли играли, Элисон выключала звук своего мобильника и он не чувствовал, что постоянно конкурирует за ее внимание с посторонними людьми, как если он был с родителями. Мальчик явно нравился Элисон, а это самый существенный момент для согласия и сотрудничества ребенка.