Особое условие - стр. 9
– Я имел в виду то, о чем уже говорил, Пайпер. – Голос Вейда внезапно ворвался в ее мучительные мысли. – Рекс просил меня позаботиться о тебе. И ты можешь жить здесь столько, сколько тебе будет нужно.
Столько, сколько будет нужно? Откуда она знает, сколько ей будет нужно? Она вернулась назад, в Новую Зеландию – к себе домой! – чтобы восстановить те отношения, которые так грубо разрушила своим эгоистичным поведением. За последние четыре года, когда Пайпер в качестве волонтера помогала бедствующим и страдающим людям в самых разных странах мира, у нее словно открылись глаза. Она поняла, какой пустой была ее жизнь и в каком долгу находится перед теми, кто был частью этой жизни. Перед теми, кто пытался подарить ей любовь и ощущение надежности, которых ей так всегда недоставало. Перед теми, кого она бросила – лишь потому, что они не любили ее так, как ей того хотелось. Она даже не замечала, что сама причиняет им боль.
– Спасибо, – тихо сказала она.
Что еще она могла сказать? Теперь она зависела от его милости. Он имел полное право выгнать ее из дому.
– Если тебе больше ничего не нужно, то позволь пожелать тебе спокойной ночи, – ответил Вейд.
Поднявшись, он направился к выходу, но возле двери помедлил, будто хотел что-то сказать. Затем, едва заметно наклонив голову, вышел в холл.
Пайпер неслышно ступала босыми ногами по потертой ковровой дорожке, покрывавшей полированный деревянный пол. Задержалась возле той комнаты, где отец провел последние дни. Что она может увидеть там, кроме больничной кровати и медицинского оборудования?
Неудивительно, что отец выбрал эту комнату – ее особенно любила мама. Мама… Пайпер помнила лишь теплые руки, обнимавшие ее, и сладкие поцелуи, осыпавшие ее щеки. Порой в детстве она приходила сюда и, уютно свернувшись в кресле, крепко закрывала глаза, пытаясь представить себе женщину, родившую ее. Но сколько бы Пайпер ни старалась, она ничего не могла вспомнить – кроме этих объятий и поцелуев.
Рука ее задержалась перед бронзовой ручкой двери, но затем, набравшись решимости, Пайпер сжала пальцами прохладный металл и открыла дверь. Перед ней предстала комната, которую она не видела столько лет!
Здесь ничего не изменилось.
Шезлонг по-прежнему стоял перед застекленной дверью, выходившей на круговую веранду. Журнальные столики и комфортная мебель, которую она помнила с детства, были на месте.
Пайпер понюхала воздух. Нет никакого запаха больницы, или болезни, или смерти. Такое ощущение, что отца здесь никогда и не было…
Комок подступил к горлу, когда она, отступив назад, закрыла за собой дверь. Ей так отчаянно хотелось ощутить какую-нибудь связь с отцом! Хотелось найти доказательство того, что, несмотря на все, он все-таки любил ее.