Особняк у реки забвения - стр. 10
– Ты, главное, не унывай, – бодро проговорил Максим. – Все образуется. Все всегда образовывается.
– Ну да, образуется. Если раньше не сдохну от инфаркта.
Олег уныло вздохнул и направился к двери. У двери он неожиданно остановился, посмотрел на Максима через плечо и спросил:
– Ты бы никогда меня не предал, верно?
– Верно, – ответил Максим.
– Спасибо, старик. Наша дружба – это все, что у меня осталось.
Как только дверь за Олегом закрылась, Максим достал из кармана мобильник и быстро набрал номер.
– Алло, – проворковал в ответ женский голос.
– Это Макс. Нам надо встретиться.
– Прости, но я сегодня не могу. У меня примерка.
Максим сжал трубку и выпалил:
– Олег знает, что мы… что ты ему изменяешь.
– Вот как? Где он сейчас?
– Поехал на переговоры по поводу нового проекта. Он освободится через пару часов. Нам нужно встретиться. Сейчас же!
– Хорошо. Приезжай ко мне.
Максим отключил связь и опустил мобильник в карман.
Еще не поздно все исправить. Их интрижка длится всего неделю. Он прямо скажет ей, что пора положить этому конец.
Максим помнил, как вскочил в машину, помнил, как понесся по мокрой после дождя улице, помнил, как зазвонил телефон, помнил, что услышал в трубке голос Олега… А потом – вспышка, звон разбитого стекла и – тьма…
Пиканье монитора отвлекло Максима от неприятных мыслей.
Нужно попытаться уснуть, сказал он себе. Сон – лучшее лекарство. Еще в детстве мама говорила: «Ложись спать, а утром проснешься, и все наладится само собой».
Интересно, а сейчас наладится? Нет, вряд ли. Но не нужно об этом думать. По крайнем мере, не теперь.
Максим снова закрыл глаза. Уснуть… нужно уснуть…
Постепенно мысли его стали путаться, и вскоре спасительный сон пришел ему на помощь.
А проснулся Максим от ужасающей боли. Страдания оказались гораздо сильнее, чем он ожидал. Ощущение возникло такое, будто все его тело набили иголками, и теперь те иглы кололи его, протыкали внутренние органы, мышцы и кожу.
Но это было лишь начало. Вскоре начались судороги – железные клещи сжали икры его ноги и стали выкручивать их. Максим лежал на кровати закрыв глаза и боясь дышать, чтобы острые иглы боли не разорвали ему грудь.
А боль все не проходила. Подушка взмокла от пота и слюны. Душу Максима черной волной захлестывал ужас. Когда же уйдет боль? И что оставит после себя? Уйдет ли боль вообще? Сможет ли он жить дальше?
Может, взять да и выпрыгнуть в окно? Здесь шестой этаж. Он ударится головой об асфальт, и боль покинет его тело, вытечет из него вместе с кровью.
А еще можно перегрызть себе зубами запястье. Будет больно. Но что значит эта боль в сравнении с судорогами и иглами, которыми набито все его изможденное тело!