Особенности содержания небожителей - стр. 14
— Если б ты додумался вылить кипяток моему пациенту на голову, то мне пришлось бы лечить тебя от умственной отсталости. — Ну правда, порой шутки братца действительно переходили все границы. Паршивец.
— Зато гляди, как ожил! — А-Лей сначала отошел на безопасное расстояние, а потом только гадко ухмыльнулся. — Смотреть приятно, даже на каменной физиономии вполне живые чувства проступили. Сразу ясно — теперь не помрет. Просто из вредности и желания отомстить.
И получил в ответ самый настоящий яростный взгляд из-за края бочки. Понятненько… и правда допек.
— Ладно, вынимай, — наконец решила я, убедившись, что вода в бочке снова стала прозрачной. Значит, весь порошок с ци уже впитался в тело бессмертного трупа. — Настала очередь иголочек.
— Сочувствую тебе, бедный ежик. — А-Лей, невзирая на слабые трепыхания жертвы, ловко выудил заклинателя из бочки. — На столе разложить или на кровати?
Заклинатель в его руках, кажется, подавился воздухом.
— Клади сразу на место, чтобы потом лишний раз не кантовать, — кивнула я, расстилая на собственной постели специальные простыни и отрезы. — Там и спеленаем. Полотенце только отбери у этой стеснительной фиалки. Смотри, даже в бочку его затащил и теперь не отпускает.
Совершенная жертва действительно мертвой хваткой вцепилась в кусок ткани, которым были обернуты ее бедра. Естественно, с мокрой тряпки теперь лилось на пол.
— Да отдай ты, чего она там не видела, — практически слово в слово повторил брат уже сказанную мною фразу. Поскольку вода с полотенца попадала и на А-Лея, он не был склонен к сантиментам и тряпку отобрал враз. — Ладошкой прикройся, если такой стеснительный. Когда сестра разрешит…
6. Глава 6
Тан Юншен:
Это было больно. Нет, не только боль… всего было слишком. Всех чувств. Слишком остро ощущался холод от каждого, даже самого легкого, порыва ветра. Слишком ярко слепило полуденное солнце, отчего слезились глаза. Слишком явно грыз изнутри тянущий голод… Все то, что тренированное и полное ци естество бессмертного заклинателя позволяло игнорировать, сейчас навалилось на меня настоящим цунами.
Тело казалось непозволительно хрупким, словно чашка тонкого фарфора, ноги слишком ватными, а кожа — содранной. Достаточно было легкого удара, чтобы появился синяк. Чем больше в заклинателе силы, чем дольше на нее полагалась его сущность, тем беззащитнее он становится, лишившись ее.
— Просто… убейте… — едва осознавая себя в этой боли и калейдоскопе навалившихся ощущений, попросил я у своего палача — главы пика Алых Знамен.
— А разве смерть — наказание? — Я не видел его самодовольной кривой улыбки, но слышал ее в его голосе и знал, что она есть. Ощущал на себе буравящий взгляд черно-красных углей своего главного обвинителя. — Смерть — это избавление от всех мук жизни. Своеобразное вознесение, перерождение в духовную сущность. Разве можно ею наказывать?