Основной компонент - стр. 20

Я прижался щекой к стеклу, но ничего не увидел, кроме алмазного блеска косо падающих снежинок. Жгучее любопытство царапалось внутри, как игривый котенок. Когда еще выпадет шанс увидеть дирижабль вживую, а не на старинных фотографиях. Я взялся за ручку стеклоподъемника, трижды крутанул ее. Стекло опустилось на пару сантиметров, еще больше подогревая не на шутку разбушевавшийся интерес. Громкий щелчок пистолетного затвора прервал попытку шире открыть окно и выглянуть наружу.

– На вашем месте я бы этого не делал. – На этот раз Шпеер повернулся ко мне. Вороненый ствол его «парабеллума» застыл на уровне моих глаз. – Сидите спокойно, вам это видеть не положено. Если дадите слово, я уберу пистолет. В противном случае… – Он изобразил губами звук выстрела и посмотрел мимо меня, словно уже видел на стеклах и потолке автомобильного салона кровь и выбитые пулей мозги.

Я кивнул, медленно убрал руку от двери. Положил ладонь на колено, глядя в спинку переднего кресла.

Что-то гулко ударилось о крышу. Я вздрогнул, инстинктивно поднял глаза к потолку, но тут же опустил, опасаясь реакции Шпеера. Над головой громко загудело, и я почувствовал легкий толчок, с каким «мерседес» оторвался от земли.

Я не удержался, скосил глаза к окну. В серой темноте, за пределами ограниченной деревьями территории аэродрома, угадывались серебристо-черные пики леса. За ними извилистой лентой застыла скованная льдом река с поблескивающими на дальнем берегу тонкими ниточками рельсов.

Через пару мгновений зимний пейзаж сменился полумраком транспортного отсека. Расположенные в ряд ребра шпангоутов делали его похожим на внутренности кита. Сходство с чревом морского гиганта усиливал красный свет аварийного освещения.

Спустя секунду под ногами с лязгом захлопнулся люк. Я ощутил легкое содрогание, с каким «мерседес» присел на рессорах, встав колесами на твердую поверхность.

Равномерный гул извне усилился. Невидимые отсюда двигатели заработали на полную мощность, увозя нас в сторону Австрийских Альп.

– Через час будем на месте, – объявил Шпеер и попросил водителя включить радио.

В машину ворвался лающий голос Гитлера. Доклад об успехах Германии часто прерывался криками толпы «Хайль!» и громкими аплодисментами. Речь длилась почти тридцать минут, а потом зазвучали военные марши с патриотическими песнями. Шофер по знаку оберфюрера убавил громкость, и музыка тихо полилась в салон.

Незаметно для себя я задремал и проснулся оттого, что кто-то тряс меня за плечо:

– Приехали, Отто, выходите из машины! Отто, да проснитесь же вы!