Османская империя. Шесть столетий от возвышения до упадка. XIV–ХХ вв. - стр. 58

Но в ноябре 1444 года Мурад внезапно появился в Варне. Он ускользнул от морского дозора, воспользовался попутными ветрами, подкупил жадных генуэзцев, чтобы обзавестись транспортом, и переправился через проливы при поддержке береговых батарей, чтобы противостоять христианам, причем его силы были втрое больше. В завязавшемся сражении первый эшелон янычар отразил главную атаку христиан и обеспечил победу с большими потерями с обеих сторон. Владислава сбили с лошади, и он принял смерть на поле боя; его голова в шлеме была поднята на копье, а позади него на другом копье несли пронзенную копию разорванного договора – это было уроком христианского вероломства, который должен был запомниться османским войскам. Кардинал Юлиан, инициировавший все это, спасся бегством, и его никогда больше не видели, ни живым, ни мертвым. Хуньяди исчез вместе с Владом Дракулой, вождем валахов, который отплатил ему за давнюю обиду, продержав некоторое время в Валахии в качестве узника. После сражения голова короля Владислава, сохраненная в меду, была отправлена в Бурсу, первоначальную столицу Османской империи, где ее вымыли в реке, затем вновь водрузили на копье и пронесли по улицам.

Победа позволила Мураду восстановить контроль над всей территорией до Дуная. И он почувствовал, что теперь может уйти. На этот раз в конце 1444 года он официально отказался от трона в пользу Мехмеда, который отныне должен был править не просто как губернатор в Европе, как раньше, но со всеми правами султана. Мурад взял себе в качестве личных владений, но под юрисдикцией сына территорию в трех районах Анатолии, вокруг Магнесии. Он обосновался в окружении великолепной природы, возведя новый дворец с прекрасными садами, обращенный фасадом к широкой долине. Здесь, в обществе поэтов, мистиков, богословов и ученых, он стремился вести идеальную жизнь религиозного братства, как это делали его предки гази – читать, писать, размышлять, слушать дервишей. Бывший султан стремился положить начало развитию турецкого языка – как средства выражения культуры, – отличного от персидского и арабского языка. Он поощрял новое движение в турецких исторических исследованиях, которое концентрировалось, в «романтическом» духе, на деяниях выдающихся предшественников Османов и истоков племени огузов. Иностранные дипломаты, время от времени наносившие визиты Мураду, отмечали, что он принимал их не в комнатах для официальных приемов, а в личных апартаментах.

К весне 1446 года он снова прибыл в Адрианополь, вызванный туда по настоянию Халила, отношения которого с юным Мехмедом быстро ухудшались, и был с восторгом встречен народом, запомнившим его простоту и справедливость. Причиной второго возвращения Мурада был политически неразумный и невыполнимый план его сына напасть на Константинополь в то время, когда армии османов были вовлечены в операции одновременно на границах Греции и Албании. Это опять являлось результатом конфликта в правящих кругах между Халилом, проводившим политику мира, и группой высокопоставленных военных, стремившихся к войне и которых поддерживал воинственный молодой наследник трона. Однако они не смогли свергнуть и сломить власть Халила, который пользовался поддержкой янычар, и не посмели пойти против самого Мурада, на этот раз не собиравшегося отказываться от власти. Теперь ушедшим оказался Мехмед, который удалился в Магнесию, чтобы там поразмыслить о своих заблуждениях и умерить амбиции. А его отец оставался на троне вплоть до своей кончины пять лет спустя.