Осман. Его маленькая слабость - стр. 10
У меня нет сил на то, чтобы спорить с ним, да и молоко приливает все больше и больше, я даже чувствую, как тонкая ткань бюстгальтера становится мокрой.
— Как хочешь, — пожимаю плечами и, оперевшись бедрами об столешницу, пристраиваю Каришку поудобнее на руках.
— Что ты делаешь, Огнева?! — восклицает Осман, когда я расстегиваю верхние пуговицы на кофте и собираюсь оголить грудь в белье.
— Кормлю малышку.
— Прямо здесь?
— А у меня есть варианты? Она голодная, слышишь, как плачет.
Осман переводит взгляд то на меня, то на Каришку и на его лице в это время столько эмоций, что их можно растолковать как угодно. Видно, что вся эта ситуация его напрягает.
Ну извините! Не я это все затеяла.
— Черт с тобой! — отмахивается Махдаев и выходит прочь из кабинета, громко хлопнув дверью.
Псих, честное слово!
— Держи, кнопка, — даю малышке грудь, и та жадно прикладывается, отгоняя прочь все мои негативные эмоции.
Как хорошо, что она нашлась!
И как плохо, что здесь, у Махдаева.
Минут через десять в дверь раздается тихий стук и заходит секретарша Османа, неся впереди себя поднос с чаем и какими-то булочками с пироженками.
А может, не так уж и плохо?..
— Я вам тут поесть принесла, — говорит она шепотом, боясь разбудить прикорнувшую у груди Каринку.
Только мне так перед ней неудобно. Я ведь реально ничего не соображала, когда ворвалась сюда с обвинениями, кажется, орала на всех подряд, грозясь сровнять офис с землей.
— Спасибо, не стоило.
— Стоило, конечно, — улыбается Тамара, ставя рядом, на стол, свой поднос. — Я когда грудью кормила, слона была готова съесть.
Улыбаюсь в ответ, чувствуя себя чуть лучше от этого простого проявления заботы. Даже незнакомый человек ведет себя нормально, в отличие от Махдаева.
Хотя, пусть лучше так. Пусть думает, что дочь не его. Я знаю, какие у них порядки, свое они забирают, а чужое — вычеркивают из жизни.
И если он узнает про Карину, уверена, что ничем хорошим для меня это не закончится.
— Осман Дамирович просил передать, что служебная машина отвезет вас с дочерью домой.
— На такси доеду, спасибо. Не нужны мне его подачки и мнимая забота.
— Это не забота, — поднимаю взгляд и вижу Османа, стоящего в дверях. Руки сложены на груди, плечом опирается об косяк, на лице ни единой, нормальной человеческой эмоции. — И это не обсуждается.
Все понятно, хочет поскорее избавиться от нас. Решил замять вот так, без объяснений?
С другой стороны, если бы он выкрал у меня ребенка — стал бы он отпускать меня домой вместе с ней?
Приказал бы своим ребятам вышвырнуть меня из офиса на улицу и сделал бы все, чтобы я к дочери и близко не смогла подойти.