Оскверненный трон - стр. 22

За время своего долгого путешествия из Агры Бартоломью не раз размышлял над тем, как найти возможность убить этого человека. В какой-то момент ему даже пришло в голову затеять с последним ссору на улице, как будто Гаур был английским городом, в котором они с Шер Афганом могли столкнуться в таверне. Но сейчас, когда он увидел не только физическую силу этого мужчины, но и сопровождавших его везде телохранителей, эта идея показалась ему не такой уж привлекательной. Единственным способом выполнить задание была хитрость. Возможно, у него получится найти такое место, с которого удобно будет прицелиться из лука или метнуть кинжал, но шансы ранить Афгана, не говоря уже о том, чтобы убить его, были слишком призрачными. А Джахангир четко дал понять, что хочет, чтобы Шер Афган умер.

Решение пришло к Бартоломью, только когда прекратились дожди и воздух наполнился новой свежестью. Оно было настолько очевидным и простым – хотя и небезопасным для самого исполнителя, – что Хокинс осклабился, удивляясь, почему не додумался до этого раньше.

Две недели спустя, около одиннадцати часов вечера – в час, когда ворота караван-сарая запирались на ночь, – Бартоломью выскользнул из своей комнаты, пнув на прощание пропитанный потом матрас, набитый сеном, на котором он провел столько беспокойных ночей. Под его темным плащом скрывались висевший на металлической цепи меч и два кинжала – турецкий под правой рукой и персидский под левой. Англичанин сделал прорези в грубой ткани плаща, чтобы их легче было достать.

Он быстро пересек двор караван-сарая и прошел сквозь его арочные ворота, мимо спящего привратника, который по идее должен был следить за поздними визитерами, ищущими ночлег для себя и стойло для своих лошадей. Выйдя на улицу, Хокинс осмотрелся, дабы убедиться, что он один, а потом двинулся вперед по безмолвным узким улочкам. Англичанин уже много раз проходил именно этим путем и отлично знал, куда тот его приведет. Сейчас он пересек плац и направлялся мимо казарм в северную часть города. Добравшись до небольшого индуистского храма, где перед богом в виде слона горели в медном сосуде тонкие свечи, Бартоломью свернул на аллею, где выступающие верхние этажи домов чуть ли не касались друг друга. Он услышал негромкое пение женщины в одном доме и плач ребенка в другом. То тут, то там сквозь резные деревянные ставни, закрывающие окна, мелькал оранжевый свет масляных ламп.

Неожиданно Бартоломью наступил на что-то мягкое. Это была собака, чей укоризненный скулеж сопровождал его потом на протяжении всей неторопливой прогулки. Торопиться было некуда, да и спешащий мужчина всегда вызывает подозрение.