Осколки тени и света - стр. 10

Но все равно приходил. Как пьянчужка за новой бутылкой. Жадно сминал мне рот поцелуем и опрокидывал на постель.

– От тебя невозможно оторваться, Эленар, – признался он после очередной порции ласк, глядя на меня шальными, будто действительно перебрал, глазами. – Ты делаешь меня сильнее. Ведьма… Ты ведьма, Эленар. Моя ведьма. Хочу, чтобы ты осталась. Мне нравится это ощущение. Нравится, что ты принадлежишь мне.

Я улыбалась или кивала, или пожимала плечами. Я редко теперь говорила. Зачем? Мой голос был не важен в этом доме, да и я сама не хотела, чтобы он здесь звучал. У Холин-мар был только один голос – голос Эдера Холина.

Каждые два дня поздно вечером приходил не похожий на целителя целитель. Меня осматривали и давали выпить какое-то зелье. Две столовые ложки блекло-оранжевой и две вязкой темной гадости. Я глотала их по очереди. Сначала темную, потом оранжевую. Оранжевая была менее гадкая.

Пережидала приступ тошноты и выходила из-за ширмы. Эдер Холин всегда присутствовал. Не понятно, за кем он следил, за мной или за целителем, а может и за обоими.

Где-то за неделю до ритуала Драгон перестал делить со мной постель.

– Ты должна отдохнуть, а твое тело – соскучиться по мне.

Кажется, ему оставить меня было сложнее, чем он хотел показать. И не будь на то прямого приказа отца, он бы не ограничился поцелуями. Это действительно походило на зависимость и пугало. Но не так, как взгляд Эдера.

Я не знаю, сколько ему было лет. Он будто застыл. Черные волосы, разбавленные серебром, казались серыми, будто присыпанными пылью, глубоко посаженые черные глаза почти не меняли выражения, смотрел он на своих мертвых слуг или на сына. На меня он смотрел иначе. Как на приберегаемое к празднику лакомство.

Ждал.

* * *

Свет от свечей дробился и расслаивался. По стенам, тусклым, со странным потеками, будто помещение выплавили в толще скалы, белыми туманными лентами тянулись тени. Они змеями вились под потолком между острых черных игл, похожих на ножи. По углам стояли высокие каменные курильницы. Пахло гвоздикой, полынью и медовой карамелью. Я чувствовала вкус на языке, и сама пахла так же.

Несколько шагов босиком по каменному полу, чуть придерживая на груди наброшенную на голое мантию. Я.

Шла медленно. Шершавый камень будто цеплялся за подошвы, холод поднимался вверх по ногам, а голова – наоборот, была в огне. И лоно. Сжималось и пульсировало от желания. Чем ближе, тем сильнее.

По другую сторону родового камня в такой же как я мантии. Драгон.

Сам камень – огромный звездчатый сапфир, почти черный. Ярко-синие лучи с золотистыми, как у опала, искрами внутри делили каменное ложе алтаря на сектора, в центре пульсировало и сжималось. От желания. Нашего общего.