Осколки тебя - стр. 22

Этот день просто достал отстойными сюрпризами, и я с сомнением фыркаю:

– Девчонка, как девчонка. Две руки, две ноги… задница! Хм, по идее, уже должна быть, правда, я не заметил.

– Картер, если ты не заткнешься, я обижусь! – сердито обещает Алекс, и я сдаюсь:

– Ладно, успокойся!

Я встаю с кровати, подхожу к окну и убираю жалюзи. Усевшись на подоконник так же, как еще недавно брат, достаю из тайника под ним пачку сигарет, зажигалку и закуриваю. Затягиваюсь, выпуская дым в открытую створку.

– Так я не понял, Алекс, – спрашиваю. – Ты ее все-таки поцеловал, своего Трескунка? Или снова мялся, как дурак?

– Нет, не мялся. Все получилось само собой. Картер?

– Что?

На улице темная ночь и лишь горит фонарь у дома Холтов. В окне девчонки на втором этаже тускло светится ночник, и я вдруг думаю, как долго в это окно смотрел Алекс, прежде чем я пришел.

– Мне кажется, я буду любить Лену всегда. Мне больше никто не нужен.

Это признание звучит негромко, и то ли ночь виновата и усталость, а то ли искренность в голосе брата, но я наконец понимаю, как именно звучит чувство, облаченное в звуки и рожденное сердцем. И больше не хочу смеяться. В этих звуках, повисших в комнате, я вдруг ощущаю себя незнакомцем, случайно оказавшемся в мире, о существовании которого даже не догадывался.

Слова иногда ничего не значат, распадаются фоновым крошевом в воздухе и уносятся с ветром, не оставив следа. А иногда их вес так ощутим, что собственная жизнь в сравнении с ними кажется блеклой точкой, затерявшейся в наслоении шелухи. Смети ее, и ничего не останется.

Конечно, я говорю Алексу глупость – на другое я сейчас не способен. Только криво улыбнуться перекошенным ртом и сузить глаза от попавшего в них дыма:

– Ну, и как ты эту гребаную любовь чувствуешь, Ал? Каким местом? Хочется посмотреть, что у Трескунка под юбкой?

Он не обижается, хотя я этого жду. Мне этого хочется, и знать бы еще, почему! Но вместо обиды, Алекс поднимается с кровати, включает светильник и подходит к столу. Открыв верхний ящик, достает оттуда свой дневник и раскрывает его. Показывает мне.

Этот дневник – очень личное, я никогда не заглядывал в него прежде, но сейчас вижу между исписанных страниц алое перо красного кардинала.

– Одно перо мы поймали с Леной в нашу первую встречу. А второе – сегодня под Белым дубом, и я ее поцеловал. Вот так, Картер, я чувствую любовь. Как это перо в моем дневнике, понимаешь?

И пока я ошарашенно на это смотрю, Алекс закрывает дневник и прячет назад в стол. Улыбается мне, смущенно зарыв пальцы в волосы – еще живой, настоящий, и счастливый. В эту глухую ночь в нашей спальне осветленный чувством, способным из любой щели прогнать темноту.