Осколки тебя. P.S. Навсегда - стр. 3

После случая с отравлением нейролептиками и долгой терапии в клинике, депрессия у сестры до конца не прошла и временами накатывает, проявляясь в желании бросить учебу и манипуляциях с отцовской привязанностью. И только Кросби, к моему удивлению, удается с этим как-то справляться.

Если он согласился на помощь, значит отец действительно настоял сам, без капризов Виктории.

– Вик могла бы работать у тебя пару дней в неделю. Ей бы это только пошло на пользу.

– Возможно, – отец пожимает плечами и повторяет то, что я уже слышал от него не единожды: – Но мне кажется, она еще не готова.

Что ж, пусть так. Я бросаю на него взгляд, продолжая есть. Мы по-прежнему не близки с Вик, чтобы знать это наверняка.

– Пап, завтра я уеду. Может, на день, а может, больше. Не звони мне, я отключу сотовый.

– Куда?

– Неважно. Надо кое-что решить, как всегда.

Отец напрягается, убирает руки со стола и хмурится:

– Картер, мне не нравятся твои дела! Я ничего о них не знаю!

– Думаю, я это переживу.

Он не знает, что ответить, и задерживает дыхание в бессильном возмущении, на самом деле прекрасно понимая, что я мог вообще ничего ему не говорить. Однако вряд ли в этом мире есть еще человек, кому нужен Картер Райт кроме него, так что его чувства для меня что-то да значат, пусть и не отменяют решения.

– Ты встречался сегодня с Маршаллом? Я предупредил Джона, чтобы он предоставил тебе все документы, – отец переводит тему, но она напрямую связана с бизнесом нашей семьи и с типом, который появился в городе шесть лет назад и за это время успел обрасти славой хитрой и беспринципной сволочи.

– Да, я ознакомился с сутью претензий Роакина Хиггинса.

– И? Ты согласен с Маршаллом, что лучшим выходом для нас будет с ним договориться?

– Нет.

Отец с облегчением кивает и с чувством взмахивает перед собой рукой.

– Я впервые сталкиваюсь с такой чудовищной ложью и наглостью, Картер! Никогда Райты не уходили от уплаты налогов и не пользовались услугами недобросовестных поставщиков. Наша семья одна из старейших и уважаемых в Сэндфилд-Роке, я бы не посмел бросить тень на имя своего отца. А выходит так, что от слухов, как от грязи, невозможно отмыться! Джон просто не знает, где этот Роакин подложит нам свинью, репутация у него скверная, но к бизнесу не подкопаешься.

– Знаю. Тебе следует отказаться от услуг Маршалла, пап. Совсем.

Отец удивляется так, словно не верит тому, что слышит.

– Картер, – он отпускает недоуменный смешок, откидываясь на стуле, – это невозможно. Я работаю с ним двадцать лет!

– И, видимо, недостаточно хорошо его знаешь.