Осколки серебра и льда - стр. 23
Перекинув сумку через плечо и зажав пальто под мышкой, я выхожу из комнаты, но на пороге неожиданно сталкиваюсь с маленьким фейри, который грызет буханку хлеба. Его светло-русые волосы достигают остроконечных ушей, а глаза с тонкими светлыми ресницами смотрят на меня как на призрака. И этот взгляд наверняка отражает мой собственный. Но я ловлю себя на том, что вся подбираюсь, и строго спрашиваю:
– Разве ты не должен быть со своими родителями?
– Это не твоя комната, – его голос звенит как маленький колокольчик.
– Мне кое-что было нужно. Это дела взрослых.
– Ты человек, – заговорщически произносит он, глядя на мои уши.
Наклоняюсь к нему и отвечаю таким же тоном:
– Нет, я не человек, а лесной монстр. Оборотень. И я очень голодная. И больше всего на свете люблю есть маленьких фейри, – тут я задумчиво касаюсь подбородка. – Но знаешь, пожалуй, мой голод утолит и твой хлеб, если пообещаешь меня не выдавать.
Не слишком ли все это жутко для ребенка? Но он вдруг с радостью пожимает мне руку.
– Обещаю, что не выдам тебя! Кстати, меня зовут Эквин. И мне уже сорок пять лет и восемь лун! Почти сорок шесть.
Смотрю на него сверху вниз. Он выглядит не старше десяти. Выходит, фейри стареют намного медленнее людей. При этом он настаивает, что ему почти сорок шесть, именно как гордый десятилетка.
Ухмыляюсь и не успеваю даже ничего ответить, как он протягивает мне хлеб. Прячу буханку в мешок и треплю Эквина по голове:
– Спасибо! Сегодня я тебя пощажу.
Он приглаживает волосы своими очаровательными пухлыми ручками и ослепительно улыбается.
– Эрин мне ни за что не поверит, – выдыхает он с восторгом.
Странный парнишка.
Прикладываю палец к губам, весело подмигиваю новому знакомому и отправляюсь в путь. Прочь из замка. Навстречу холоду и неизвестности. И, возможно, навстречу гибели.
Одежда, позаимствованная из комнаты фейри, значительно теплее платья и шубы, в которых меня сюда прислали. А вот тонкие перчатки не спасают от ветра. Какая удача, что фейри все-таки восприимчивы к холоду и вне замка носят зимнюю одежду. Только благодарить еще рано, потому что мои колени так трясутся, что я еле передвигаю ноги. То и дело оглядываюсь на величественный замок, от которого я, кажется, совсем не отдаляюсь. Он продолжает возвышаться надо мной, стоя на утесе скалы, чей край был выдолблен, показывая, как камень перетекает в мрамор и гладкий лед. Сверкающие на зимнем солнце стеклянные башни, нарядные купола и изящные мосты, что тянутся между ними и внутренними двориками, впечатляют еще больше, чем внутреннее убранство. Мрамор, лед, стекло – и все связано магией.