Осколки - стр. 19
Когда я узнала, что беременна, Сашка во снах стал исчезать при любой попытке к нему прикоснуться. Тогда же я впервые заметила тоненькую золотую нить, соединяющую наши руки. Он был рядом, но не позволял мне выпасть из реальности. Всякий раз, стоило лишь на долю секунды подумать о том, что я хочу остаться, он неизменно произносил: “Маленькая, просыпайся!” Он как мог охранял мою хрупкую жизнь и жизнь моего будущего сына.
Где-то за месяц до предполагаемой даты родов Соколовский слетел с катушек. Он в принципе вёл себя как гиперзаботливый папочка. А тут буквально ни на секунду не отходил от меня. Не спал ночами, похудел и, казалось, вот-вот полностью поседеет.
– Марусь, ты какая-то бледная, – друг внимательно всматривался в моё лицо, – может, я позвоню Константину Николаевичу?
– Максик, я хорошо себя чувствую. А бледная, потому что гемоглобин упал. Для моего срока беременности это абсолютно нормально…
– Я тут решил отпуск взять…
– Отпуск?! Ма-а-акс?! Ты сам-то хорошо себя чувствуешь? Ты отпуске в последний раз когда добровольно был? Когда… – я осеклась.
– Марусь, я, между прочим, не молодею! А у меня скоро сын родится! И вообще, мне в офисе надоело торчать, пока вы тут своей весёлой компанией каждый день развлекаетесь! – обиженно ворчал Соколовский.
– Но как же там без тебя?
– Мне есть кому делегировать полномочия! Саня и тут позаботился обо всём! Марусь, – уже мягче произнёс он, – я завтра поеду за вещами, давай заскочим к Константину Николаевичу, на полчасика?
– Хорошо, уговорил! Если бы можно было отстегнуть мой живот, ты, наверное, его бы выкрал и скрылся в Мексике!
– Умница ты моя! – друг нежно потрепал меня за щечки. – Но Мексика мне не очень нравится, там уровень преступности высокий, и вообще, я бы к дедуле в деревню махнул! У него там сосны кругом, воздух чистейший, банька … м-м-м.
Я же прекрасно понимала истинные причины волнения. Мы привыкли находиться в режиме ожидания катастрофы, разучились просто радоваться, просто жить, просто плыть по течению.
Мой “беременный на всю голову” друг подговорил моего же врача и заставил лечь в больницу на обследование. Приехал рано утром, напуганный и всклокоченный, без лишних слов и объяснений быстро собрал сумку с моими вещами, только сказав, что ему очень тревожно. Отвёз меня в Москву. Я не стала спорить. Это была одна из вариаций благодарности за всё то, что для меня делали близкие. Если их что-то беспокоило, я не спорила, не протестовала, не пыталась закрыться. Старалась успокоить их и выполняла все требования. Чтобы Макс перестал дергаться, решила: побуду под наблюдением несколько дней, а когда всё утрясется, вернусь с чистой совестью домой.