Осколки неба - стр. 5

Маша была прекрасным человеком и отличным переводчиком с китайского, но порой вела себя слишком шумно. Впрочем, ей всё и всегда прощали — сердиться на неё было решительно невозможно.

Высоченная — почти метр девяносто! — девушка с длинными ногами, светлыми волосами до пояса и широкой улыбкой от уха до уха излучала такой позитив, что казалась воплощённым на земле лучом света. Одевалась она всегда в розово-белое. Вот и сейчас на Маше красовался коротенький сарафанчик цвета молодого поросёнка и белые кеды. Через плечо была перекинута крошечная ярко-розовая сумочка, откуда торчал здоровенный книжный том. «Франц Кафка. Избранное» — гласила надпись на корешке.

И ведь это был не просто антураж — Маша действительно читала и Кафку, и Камю, и Гессе, и даже Иммануила Канта. Как она умудрялась сочетать в себе всех этих авторов и любовь к розовому цвету, понять было сложно, даже практически невозможно, но Лиза и не пыталась.

— Привет. — Она старательно улыбнулась и подняла повыше чашку с чаем, словно хотела спрятаться за ней. — Как… прошли выходные?

— Купаться ездила, — ответила Маша весело, примостив сумочку с книжкой на край стола и включая компьютер. — А ты… хм… а ты чего такая грустная?

Что ж, на этот раз придётся врать.

— Голова болит.

— О, — коллега оживилась. — Меня тут как раз научили классный массаж от головной боли делать! Давай, откидывайся, сейчас я тебя разомну и всё как рукой снимет. И кружку-то поставь, чай в этом деле точно лишнее.

— Может, не…

— Надо-надо! — отрезала Маша, подходя ближе с решительным выражением лица. — Нечего тут страдать и киснуть! Иначе перевод плохой получится и заказчики будут плакать.

Лизе захотелось улыбнуться, но скулы свело — и всё, что она смогла — это спросить:

— Почему плакать? Может, смеяться.

— Это мои заказчики будут смеяться, — ответила Маша полусерьёзно-полушутливо. — А твои точно плакать. Откидывайся, говорю!

Минут через десять Машиного сосредоточенного сопения и Лизиного постанывания коллега призналась, что плечи у Лизы каменные и ничего удивительного, что голова болит. И мяла, и постукивала, и поглаживала так, что хотелось расползтись по столу, как студню по тарелке — там и уснуть до конца рабочего дня.

Но приходили остальные коллеги, хихикали над Лизой с Машей, загружали электронные почты, начинали обсуждать заказы — и пришлось прерваться на рабочий процесс.

— Ну-у-у? — протянула Маша, плюхаясь на место и грозно сводя брови — при этом, правда, улыбаясь во весь рот. — Легче?

— Легче, — ответила Лиза, не покривив душой.

Ей действительно стало чуть проще дышать после этого массажа. Хотя воспоминания по-прежнему не отпускали.