Осколки неба - стр. 36
Лиза послушно сделала всё, что велел Володя, и как только она отправила ему скриншот, он сразу перезвонил.
— Я понял, где ты. Я сейчас приеду и заберу тебя оттуда, не волнуйся. Минут через пятнадцать буду, это совсем недалеко.
Лиза всхлипнула, ощущая наконец, как полились из глаз слёзы облегчения.
— Спасибо…
*
Пятнадцать минут до появления Володи Лиза проревела белугой, и не только из-за Дениса. Она с трудом выпрямилась — всё-таки больше часа на корточках! — и по телу пошли такие «ёжики», что Лиза заплакала ещё сильнее. Даже размяться толком было невозможно — в такой-то тесноте!
Наружу она не вылезала до тех пор, пока не услышала голос Володи.
— Лиза, Лиза! Выходи, я здесь.
Телефон тоже зазвонил, но Лиза не стала брать трубку — вместо этого она пошла вперёд, ощущая, как трётся о гаражи слева и справа и недоумевая — как она вообще сюда пролезла?..
Уже перед самым «выходом» Лиза споткнулась — и буквально вывалилась наружу, чуть не врезавшись головой в Володю. Он придержал её за плечи, помогая не упасть, но тут же убрал руки. Оглядел тревожным взглядом, помрачнел, заметив две здоровенные ссадины на коленках и разодранные ладони, и сказал:
— Пойдём скорее в машину.
Лиза даже не обратила внимания на то, какая у Володи машина — так была сосредоточена на своих мыслях и эмоциях. А ещё — на том, чтобы больше не разреветься. Сколько можно позориться перед этим человеком, в самом деле…
— Держи. — Володя, садясь за руль, протянул Лизе шоколадку и бутылку с водой. — Ешь. Перед ужином, конечно, лучше не портить аппетит, но сегодня я как врач тебе это разрешаю.
Лиза взяла предложенное и сразу почувствовала, насколько хочет пить. Сделала несколько глотков… потом ещё и ещё… И только когда от ощущения наполненности живота стало дурно, остановилась.
Володя уже выруливал на проспект, ведущий к его дому, и Лиза, покосившись на его сосредоточенное лицо, негромко спросила:
— Почему ты мне помогаешь?
Она хотела добавить: «Я ведь чужая тебе. Чужая навязанная девочка, которую ты знаешь третий день. И от меня одни только неприятности». Но не решилась.
Володя вздохнул, и во вздохе этом Лизе почему-то послышалась какая-то обречённая усталость.
— Я отвечу, Лиз. Но только один раз. И пожалуйста, очень прошу тебя, никогда больше не спрашивай меня об этом. Договорились?
Она очень удивилась, но кивнула.
— Да.
— Отлично. Давай ешь шоколадку, пока я буду говорить, не зря же я её от сердца отрывал. Так вот… Тебе не кажется, что во всём этом есть что-то неправильное, а? Когда вопросы «почему» и «зачем» задаются людям, которые делают что-то хорошее, и совершенно бескорыстно. Вот если один человек, скажем, изнасиловал другого человека… — Лиза вздрогнула, но не успела сосредоточиться на собственных эмоциях — Володя продолжал: — …В таком случае никому даже в голову не приходит спрашивать, зачем или почему. И так всё понятно. Объясняться должны люди, которые помогают другим людям. Мне давно кажется — в нашем обществе что-то не так, если зло кажется нам привычным и обычным, тем, что не нужно объяснять, а вот добро почему-то требует разъяснений.