Осколки неба - стр. 24
— Ты, я надеюсь, не на диете и сама будешь есть? — поинтересовался он, и тон его голоса настолько походил на врачебный, что Лиза как наяву увидела его в медицинском халате среди больничных коридоров.
— Буду.
Она опустилась на табурет. На соседний тут же вспрыгнул Тутанхамон, а напротив сел Володя. Положил себе сразу пять блинов, сметаны и принялся есть, чуть ли не причмокивая от удовольствия.
Лиза тоже съела парочку, но больше не хотелось. Да и вообще — когда Володя ел и ничего не говорил, её вновь начинали посещать разные унылые мысли. На работе их почти не было — на них просто не имелось времени, — но как только Лиза оставалась в тишине и одиночестве, её будто бы кто-то грыз изнутри, особенно в области сердца.
— А моя комната раньше была детской?
Володя кивнул, прихватывая очередной блинчик.
— Да. Здесь жила семья с ребёнком, я у них эту квартиру купил. Просто не успел ещё ремонт сделать, да и нет острой необходимости, тут и так хорошо. А что? Тебе неуютно?
— Нет, нормально. А… — Она поёрзала на стуле, но всё же спросила: — А как ваша… то есть, твоя девушка отреагировала на то, что ты комнату мне сдал?
— Она пока не знает, — огорошил Лизу Володя. — Я попозже скажу. Набираюсь смелости.
— Смелости?..
— Ну да. Женская ревность — страшная сила.
Лиза почувствовала, что у неё дрожат губы.
— А она ревнивая?
— Ещё как, — он засмеялся и вытаращил глаза. — Катя просто бой-женщина. Как бы не оторвала чего-нибудь в порыве ревности. С другой стороны, что оторвёт, я пришью…
Лиза спрашивала ещё и ещё — и Володя отвечал. Она спрашивала, какие операции он делает — он сказал, что на брюшной полости, — и где учился, и защитил ли диссертацию, и на какую тему она была, и где познакомился со своей Катей, и почему она работает в Таиланде, и…
Лизе было необходимо слушать эти ответы. Иногда она теряла нить разговора, погружаясь в себя — но тут Володя улыбался, и это как будто переключало её обратно в реальность.
Она ужасно не хотела идти спать, боясь остаться одной, да ещё и в темноте. Когда Денис её… в общем, тогда тоже было темно. А накануне она была слишком уставшей, чтобы о чём-то думать, теперь же… вряд ли она вообще уснёт…
*
Так и оказалось. Как только Лиза умылась, переоделась, легла и выключила свет, её затрясло. Хотелось плакать, выть и кусать подушку от боли, обиды и отчаяния. Между ног до сих пор саднило — днём почему-то было легче, а сейчас…
Лиза встала, включила ночник, села на постели. Кожа покрывалась мурашками, по телу пробегали судороги, и даже внутренние органы, казалось, сводит, выкручивает, словно половую тряпку.