Осколки наших сердец - стр. 37
На столике у кровати стояла фотография: Марион лет в двенадцать, улыбающаяся, в танцевальном костюме из желтого атласа, отчего ее кожа казалась нездорово бледной; мазок розовой помады на губах. Я провела пальцем по стеклу и заметила, что мой черный маникюр облупился.
С момента, как мы переступили порог, мы молчали, но теперь я рассмеялась. Этот смех вместил в себя всю мою зависть, все мое предательство и презрение. Фи дотронулась до стеклянной статуэтки единорога, застывшего в прыжке. Я никогда не слышала, чтобы ее голос звучал так жестко.
– Зачем тебе это? – спросила она.
Она хотела спросить – зачем тебе магия. Прошло всего несколько дней с тех пор, как мы узнали, что волшебство существует, но уже понимали, что колдуньями не становятся те, у кого все благополучно.
Марион стояла в центре своей роскошной комнаты, как сорняк на пушистом желтом ковре.
– Долгая история. Готовы слушать?
Мы пожали плечами. Две юркие городские мышки, мы оставляли вмятины на дорогом ковре. Но в конце концов сели и стали слушать.
Марион родилась, когда ее родители были уже пожилыми, а братья давно выросли и уехали из дома. Мать с отцом баловали дочь, но были холодны и поручили ее воспитание няням, у Марион их было несколько.
Она пыталась быть хорошей дочерью. Ей казалось, что она в долгу перед родителями, в родном доме она чувствовала себя гостьей и ходила на цыпочках. Она считала себя виноватой в родительской холодности и думала, что еще может все исправить. Но чем старше она становилась, тем больше они отдалялись друг от друга.
Ей было двенадцать, когда она наконец отчаялась угодить им. В один прекрасный день она окинула взглядом свою жизнь и поняла, что она ей не принадлежит. Ее прежнее детское «я» казалось ее мертвой сестрой, бродившей по дому, как привидение. Стены были увешаны ее фотографиями, но по ночам в кровати с балдахином ворочалась совсем другая Марион. А может, она ошибалась. И привидением на самом деле была она сама.
В свободное от школы время она бродила по кампусу университета, где преподавали ее родители, тайком пробиралась на лекции и сидела в заднем ряду, читала книги на лужайке. В университете было две библиотеки. Она часто бывала в одной из них, главной – в здании из красного кирпича, где в кабинках для индивидуальной работы ярко горели лампы, и студенты сновали туда-сюда. Вторая библиотека – рай для ученых умов, – была пристроена в 1940-х, но Марион туда никогда не заходила. Она даже не знала, где эта библиотека находится.
Но однажды промозглым вечером в понедельник она ее нашла.