Осколки наших грез - стр. 48
Он примирительно поднял руки.
– Остынь, парень. Ваши семейные недопонимания меня совершенно не касаются. Я к тебе с другим вопросом. Отчасти предложением.
Половицы прогнулись под тяжестью его каблуков. И пусть вокруг не было ни души, Платон с опаской осмотрелся. Такое поведение показалось мне странным.
– Не буду ходить вокруг да около и буду прямолинеен, – прозвучало с некой угрозой. – Ты знаешь, Матвей, что мой статус результат общения с представителями разных миров. Так вышло, что крепкая позиция вынуждает переступить закон. Хотя бы раз, но вынуждает, – он откашлялся. – Тем не менее я всегда стараюсь быть справедливым, а подобное не всегда заметно окружающим. Люди коллекционируют промахи и в упор не признают чужие победы.
Мои плечи напряглись, готовясь к очередной ноше.
– К чему вы клоните?
– В последнее время совет «Эдема» бунтует. Они считают, что главный пост должен занимать человек семейный, не удосужившись закрепить свои домыслы логичным словом. Виной тому стало поведение моих сыновей на выпускном вечере. Люди опасаются, что вскоре станут заложниками безмозглых наследников, ибо одинокий отец не смог воспитать их по достоинству.
Ко мне начало приходить понимание.
– То есть, вам нужна верная спутница? Поэтому мы здесь? Хотите попросить меня подложить под вас мать?
Безупречное лицо Платона побагровело.
– Не буду отрицать, что с симпатией отношусь к Александре, но никогда бы не стал её использовать в этих целях. Дело в другом. Назар и Давид не должны знать об этом. Учитывая их выходку на банкете, куда те позвали дешёвых актрис, они не упустят случая создать фиктивный брак. Этого не должно случится. Пойми, я люблю их, но всему должно быть здравомыслие. Не дай им этого сделать. Мне будет куда спокойнее, если это право перейдёт к тебе.
Я поперхнулся воздухом и в громко хохотнул.
– Так всё-таки претендуете на Янковскую? Ладно, расслабьтесь, Платон. Уверяю, Сотниковы никогда не пойдут на такую жертву, даже ради власти. Вам не о чем переживать. Да и я не стану трепаться.
Моя речь его отнюдь не убедила.
– Это ещё не всё. Если революция всё же произойдёт, то первым претендентом станет семьянин Лебедев. Я уверен, что по старой дружбе Альберт откажется от звания, но ведь у него есть дети.
– Авдей? Нет, он ни за что не пойдёт на брак. Исключено. Даже забавно, что такой сильный мужчина трепещет перед самовлюблённым сосунком.
Глаза, в которых ранее таилась холодная пустота, теперь запылали.
– Я говорю не о сыне Лебедева, а о его дочери.
Весёлость по щелчку улетучилась. Сердце одержимой вороной забилось о грудную клетку. Наш разговор снова свёлся к белоснежной пташке.