Осколки Нашей Реальности - стр. 27
Не разжимая объятий, Каспар почти прошептал ему на ухо:
– Ох, Александр. Мой дорогой Александр… – Он отстранился. – Ваши чувства ко мне я распознал задолго до вашего признания. Так почему же после всего, что вы услышали и увидели от меня, вы никак не распознаете и моих чувств?
Александр чувствовал себя оглушенным. На одно радостное мгновение сердце загорелось надеждой, и он застыл в нестерпимом ожидании продолжения. Но нет же. Вероятно, он не так воспринял слова Каспара. Речь о других чувствах: привязанности, дружбе. Никак не о любви. После всех пережитых несчастий Александр больше не верил, что жизнь ему еще хоть раз улыбнется. И уж тем более представить не мог, чтобы она взамен всех мук подарила ему самое желанное.
Каспар молчал, надеясь, что правильно донес мысль. Груз любовного бремени, носимого им так долго, наконец был сброшен. В порыве радости он загорелся желанием поцеловать Александра. Но что-то было не так. В полузакрытых печальных глазах короля отражались сомнение, недоверие и разочарование.
– Мне приятно, что ты привязан ко мне. Все-таки десять лет службы.
Каспар покачал головой. Восприятие короля ошеломило его. Он недооценил его самокритичность, за месяцы после «похорон» возросшую в разы. Слова настоящего признания застыли на языке, и вот, когда он только собирался их отпустить, его остановила мысль: «Может, оно и к лучшему?»
– Думаю, мне пора, – продолжил Александр безжизненным голосом, в то время как глаза его поблескивали от подступающих слез.
– Я пойду с вами.
– Нет, ты уедешь.
– Вы не заставите меня. Даже если будете отпираться, я все равно пойду за вами. Почему же вы никак не поймете, что я не могу бросить вас? Я не успокоюсь, пока…
– Отвали от меня, в конце концов! – крикнул Александр и тут же отвернулся, чувствуя, как жжет глаза. Он глубоко вздохнул, выдержал пару секунд, пока слезы не высохли, принял решительный вид, развернулся и процедил сквозь зубы: – Ты надоел мне со своей опекой! Я больше не ребенок, и ты мне больше не нужен. Твое поведение пугает меня. Ты похож… Ты похож… – Через силу приняв яростный вид, чувствуя, как слезы подступают к глазам, готовые вот-вот скатиться по щеке, он крикнул: – Ты похож на мою няню!
После он сразу развернулся и уверенно зашагал к кафе, у которого с тремя стаканчиками уже остывающего кофе стояла растерянная Робин.
– Это ты позвала его сюда?
– Да… – Она опустила голову.
– Зачем?!
Робин вздрогнула от его крика так, что едва не опрокинула на себя кофе. Она сжала губы и опустила плечи, став похожа на напуганного ребенка, готового разреветься не то что от крика – от любого порицания с укоризненными нотками. Пыл короля растворился. В одну секунду он осознал каждое произнесенное им ужасное слово, дико желая развернуться к Каспару, чтобы узнать, как тот смотрит на него, что читается в его глазах и стои́т ли он там вообще. Мучительный груз вины залил его тело свинцом, и он так и не нашел в себе смелости сделать это.