Осколки ледяного сердца - стр. 9

– Приехали, – говорит Ворон, останавливаясь у ворот полуразваленного дома.

Не понимаю, где мы находимся, но страха нет. Кажется, что все чувства я растеряла, а инстинкт самосохранения напрочь отключился. Другая бы на моём месте сейчас паниковала, не заснула бы ни за что, пытаясь запомнить дорогу, но не я.

– Выспалась?

Только отрицательно мотаю головой в ответ на вопрос мужчины.

Понимаю, что ему интересно, почему я так себя веду и не поднимаю панику, но я выхожу из автомобиля и ёжусь от прохлады. Уже начинает светать. Как долго мы ехали? Времени прошло точно немало. Мне интересно, добрался ли отец до дома. Хоть он и превратился в ничтожество, но остаётся моим отцом, и я помню, каким он может быть.

– Лачуга у меня скромная, как видишь. Клопов и крыс нет, можешь не переживать, – ухмыляется Ворон, открывая старую скрипящую дверь. И как она ещё держится на петлях?

Вхожу внутрь, где меня встречает запах хвойной смолы. Приятно, словно оказался в лесу. Вижу валяющиеся на скамейке банные веники. Веранда довольно уютная, несмотря на общий упадок дома. Так как Ворон не останавливается и не даёт мне времени осмотреться, семеню за ним и оказываюсь в кухоньке с настоящей русской печью.

– Твоя комната правая.

– Вы позволите жить с вами? – спрашиваю осторожно. – А на каких условиях?

– Главное ты уже не выполняешь: я просил не выкать мне.

– Прости.

Начальница продала меня человеку, который хотел отомстить мне за чью-то смерть, и вот я в его доме… Бред, конечно. Но что есть.

– Ты больше не собираешься убивать меня?

– Посмотрим.

Хотя бы честно.

– Не вздумай только выкинуть что-то. Я держу руку на пульсе, если решишь позвонить кому-то или…

– Мне некому звонить, если до тебя ещё не дошло это. Обращаться в полицию, чтобы вернули меня к отцу? Спасибо…

– В таком случае сейчас занесу вещи. Приведи себя в порядок. Душа здесь нет, баню топить сейчас не буду. Вон умывальник. Хотя бы с лица смой грязь.

Каждое моё движение заторможено. Может, позднее придёт осознание, и у меня начнётся истерика, но сейчас действую как-то инстинктивно, выполняя всё, что меня велят.

Приближаюсь к умывальнику. Такой был на даче у бабушки. Сердце сжимается от тоски. Как же сильно мне не хватает её. И мамы.

Смотрю на своё отражение в зеркале и ужасаюсь. Провожу подушечками пальцев по засохшей корке на губе. Приложили мне знатно, ничего не скажешь. Всё это останется в памяти, как напоминание, что бывает за бесхребетность.

Умываюсь, случайно сдираю корку с губы, и кровь из раны снова сочится тонкой струйкой.

Ворон уже вернулся в дом. Он бросает мою сумку, приближается, хватает за руку и тянет за собой в комнату. Надеюсь, он не из тех, кто возбуждается от вида крови?