Осколки - стр. 52
Павел кашлянул нервно, но ничего не ответил.
– Между тем, та часть вас, что осталась независимой противницей фантазий, гнушается их, более того, пытается разрушить их. Благостную иллюзию блаженства она меняет на тревожное ожидание. С той легкостью, с какой мальчишка меняет картонки диапозитивов в проекторе. Было так, стало эдак – и сразу на всю комнату.
Пауза. Павел смотрел на свои руки. Минуту или больше. И только затем задал вопрос:
– Тогда зачем мне идти против себя?
– Не против себя, но согласно с собой. Лучше контролировать себя, но не подсознательно, но на уровне рефлексов и интуиций, а путем познания причин, их пристального изучения. Я представляю, куда вас занесло и почему не вы, а именно ваше подсознание пытается освободиться от сладостного сна, добавляя ложку дегтя в дорогие сердцу виды. Оно переносит, в качестве компенсации за робкое ваше счастье, те проблемы, с которыми вы сталкиваетесь в повседневной жизни. Оно не хочет оставлять вас в покое. Оно привыкло к вашему повседневному неудовольствию и жаждет равновесия – и во сне и наяву.
– И потому вы предложили мне бороться?
– С собой. Странно, да? – он кивнул послушно. – Не совсем так. С тем собой, кого вы пытаетесь отринуть. Кого вы презираете в душе. Кто вам обуза, – он поежился. – С вами в том виде, что вы есть.
– А разве я… Алексей Никитич, но разве я не даю такого шанса, неважно, каким краем сознания…
– Вы отдаляетесь от себя. А вам нужен целиком и полностью вы, не человек другого мира и не проблемы другого мира, скопированные с ваших проблем. А это значит, что ошибки, комплексы и страхи надо решать здесь, а не ждать их появления там.
– И что же вы предлагаете?
Он согласился. Я мельком взглянул на время – почти два часа минуло с начала нашего разговора.
– Первое: сопротивление. Я говорил о контроле над снами, подождите, – я поднялся, подошел к шкафу. – У меня должна была быть одна книжица, которую я писал пару лет назад. Как раз о сновидчестве.
– Простите, о чем?
– Вы читали Лавкрафта? – вопросом на вопрос поинтересовался я. Сестра обмолвилась о любви Павла к произведениям мистическим. Но в ответ он лишь головой покачал. – Ладно, обойдемся другим примером. «Алисой в стране чудес» или в Зазеркалье…. Да, вот она. Не Алиса, моя книга.
Я вынул книжицу в мягкой обложке, с яркой, несколько крикливой надписью, «О сновидении и сновидцах» и совсем незаметной фамилией автора в самом низу. Протянул Павлу.
– Если хотите, могу с дарственной, – улыбаясь, я смотрел, как молодой человек изучает внушительную библиографию книги. Она занимала четыре страницы. – А если серьезно, постарайтесь представлять себя на месте Алисы. Вспомните, она, особенно во второй книге, свободно управляла своими видениями, избегая ненужных конфликтов и неприятностей и перемещаясь постепенно именно туда, куда ей так надо было с самого начала: на восьмой ряд шахматного поля. Она стала королевой, она всегда добивалась своего.