Осколки - стр. 1

Волки – худшие создания на всей Бескрайней Земле, которые только могли появиться в мире. Нет, я говорю вовсе не о тех благородных и величественных зверях, что всегда борются до последней капли крови и никогда не предадут доверия своей стаи, а о Волках – кровожадных, омерзительных и беспощадных животных, когда-то являвшихся людьми, а ныне ставшими порочными порождениями Ледяной Пустоши.

Они могут притворяться сколь угодно добрыми, могут десятилетиями скрывать свою черную лживую натуру или совершенно бескорыстно спасать мир от самого темного и смертельно опасного древнейшего зла, но никогда не изменятся. Не потому что это невозможно, вовсе нет – просто потому что не хотят. К сожалению, эта истина дошла до меня слишком поздно…

Все началось тогда – далекие девятнадцать лет назад. В год Вересковой пустоши или Верещатницы, как называли такие трудные времена южные племена карийцев. Не важно.

Я помню, как мама с нетерпением ждала дня моего рождения. Помню запах печеных пирогов и свежей мяты, витавший в доме, и все еще слышу в голове ее приятный нежный голос, шепчущий мне о том, что я ее самое дорогое сокровище во всем мире. Я думала, что была в безопасности.

Мне должно было исполниться шесть.

Что ж, исполнилось. Но вместо праздничных свечей и подарков, обернутых в цветастые шелковые ленточки, я получила пожар, боль, отчаяние и целые улицы, залитые кровью до самых дверей домов, а от потока свежих склизких тел, над которыми огромной непроглядной тучей кружили в воздухе жирные трупные мухи, не было спасения.

За три года до этого народ взбунтовался: никто не хотел жить по соседству с Волками, и я их вполне понимаю. С этими тварями, пожирающими друг друга ради силы и власти, не осмелится жить и самый отбитый маньяк, что уж говорить об обычных фермерах и более-менее мирных жителях тогдашних городов.

Тогда погибли почти все они – вернее, так считал еще живой Держатель, но, как видимо, ошибся, и люди жестоко поплатились за эту ошибку. Волки никогда не прощают обид, в этом я убеждалась не раз, как и уверились в этом ни в чем неповинные жители Суцито, моего родного города.

Каждый раз, когда закрываю глаза, я вижу перед глазами красно-серый поток огромных звериных тел, покрытых серебрящейся от крови бурой шерстью, и их желтые безумные глаза до сих пор вызывают у меня лишь страх.

В кошмарах я слышу крики. Они молят о помощи своих богов, призывают идти в атаку и зовут пропавших куда-то родителей, но все обрываются одинаково: отвратительный булькающий звук подступающей к горлу крови, а затем тишина. Среди них я узнаю и свой голос.

Пожалуй, тот день начинает мне сниться слишком часто. Порой я начинаю к нему привыкать и забываю о произошедшем, но не сейчас – сейчас все так же ясно, как и небо в погожее спокойное утро.

Я бегу к ней на встречу. Мама тянет ко мне свои руки и пытается пробиться сквозь гору нависших над нами окровавленных трупов, но вдруг откуда-то сзади раздается леденящий душу утробный рык, и я оказываюсь на земле, прижатой к влажной булыжной мостовой тяжелой Волчьей тушей, скалящей на меня клыки. Казалось, еще секунда, и мне конец, но внезапно прямо передо мной проносится размытая серая тень. Она сшибает Волка и в одно мгновенье отрывает ему голову от тела, а затем мощными лапами раздирает грудь и съедает еще теплое бьющееся сердце, выковыривая его из темницы загнутых ломающихся словно спички ребер.

И глаза…

Такие же желтые и безумные, но в них я видела еще и жалость, разум. Я думала, что он спас меня, но все оказалось куда хуже. В одну секунду вся человечность ушла из него. Второй Волк развернулся и прыгнул.

В последний раз я видела маму в его пасти.

Дни, кардинально изменившие мое будущее, я могу сосчитать по пальцам, и так уж случилось – какая ирония! – что все они приходятся именно на мой день рождения. Видимо, такова уж моя судьба.

После смерти мамы я полностью оказалась в своем собственном распоряжении. Отец и раньше-то меня никогда особо не замечал. Он всегда хотел сына, продолжателя рода, а получил одну меня, и детей у них с мамой больше не получилось, что уж с этим сделаешь. Даже не понимаю, и за что она его полюбила? Я сотни раз пыталась найти в нем светлые стороны, но, кроме порой фанатичной заботы о своей кузнице у черта на куличиках, ничего не всплывало. Любовь – сумасшедшая штука, и я никогда не перестану этому удивляться.