Осиновый крест - стр. 4
- Паляничко позвонил, - ответил Арам. - Какая-то чертовщина у него в районе, около кладбища. Семь трупов.
- Огнестрел? - удивился Лагода. - А мы тут при чем?
- Ах ты ж, рыбка моя! - рявкнул начальник, показывая волосатый кулак пытавшемуся его подрезать парню на «лексусе». - Я же сказал - чертовщина. Всех семерых загрызли.
- То есть как? - Игорь почесал в затылке. От района Паляничко цирк находился - будь здоров! И зоопарк был далеко в стороне. - Зверь?
- Не знаю, - Диланян почмокал губами и проводил взглядом белокурую девицу в кабриолете. - Семеныч зря не звонит. Там, говорит, человеческих костей в отвалах - море…
- Ясно… - помрачнел Игорь.
Майор Паляничко в свое время расследовал дело об обнаружении человеческих останков в приделе одной церкви. Тогда они и познакомились – над выложенной из берцовых костей пентаграммой. Пентаграмма оказалась идиотской выходкой местных псевдосатанистов, которых Игорь вместе с майором вычислили влегкую. Диланян же с тех пор получил возможность выезжать на подобные дела с целью контроля за уровнем некрофона в жилых районах.
- А Кобра что там забыл? - глянул в зеркало заднего вида Игорь.
- Малицкий откомандировал. Семь трупов – не шутка.
- За нас боится?
- Это вряд ли. Но там следаков с экспертами уже целая орава собралась.
- Не будет проблем-то?
- Надеюсь. Семеныч ситуацию понимает… У тебя что там с домами? - не отвлекаясь от руля, поинтересовался шеф.
- Один посмотреть успел, - ответил Игорь. - Вечером будет рапорт.
Он не хотел обсуждать двойное захоронение в подвале сейчас, надо было подумать. Хотя бы до завтра. Слишком уж молчаливой была эта могила. Что же там такое может быть, помимо останков? Почему не сработал детектор?
Он вздохнул. Да, скоро туда придут ребята с отбойниками и старый дом содрогнется от грохота. Потом эксперты примутся колдовать. Диланян, как он это делает всегда, помнется несколько минут, повздыхает, снимет телефонную трубку и договорится о перезахоронении. Все это будет потом. А сейчас подвал вспоминался своей оглушающей тишиной. Вот именно - оглушающей. Это и тревожило Игоря.
- Темнишь ты что-то, - прищурился на него шеф.
- Темню, - согласился Лагода.
3.
Она считала себя неудачницей. С самого детства. Ну что поделаешь, если росла она не в семье, а между родителями, словно соревнующимися после развода - кто заключит больше новых браков. Вот и моталась Женька из одной квартиры в другую, пытаясь ужиться с новыми отчимами и мачехами. Но как только всё вроде бы устаканивалось, тут же начинались пертурбации, и снова приходилось пить полусладкое шампанское на очередной свадьбе и переезжать. В конце концов, после окончания школы её поселили в квартире недавно умершей бабушки, и все окончательно забыли о ней. В институт она не смогла поступить, закончила медучилище, и сейчас, в свои двадцать семь, считала себя старой девой. Неудачницей с грошовой зарплатой и отсутствием абсолютно всего, что обычно относят к жизненным ценностям. Одна гадалка сказала Жене, что на ней лежит венец безбрачия, и предложила снять его за тысячу баксов. Если бы у неё были деньги, она бы их отдала, не задумываясь. Но денег не было, а значит, придется и дальше жить с этим самым венцом. Вот только некоторые несут его гордо, а у неё не получается… Противно чувствовать свою ущербность. Жене казалось, что у неё на лице постоянно написана жалость к самой себе.