Ошибка разбойника - стр. 36
Старый священник нашёл повод вставить слово:
– Тщеславие, конечно же, грех, но… – он захихикал. – Сколько живу, такого не слышал! Никогда не угадаешь всех женских причуд. А сеньорита Рамирес, когда берётся за работу, неподходящую для её звания, проявляет смирение, так что здесь грех с добродетелью в равновесии.
Последние слова дон Стефано слушал несколько отрешённо. Грехом в его глазах было позволять изумительно красивой дворянке колоть иголкой её тонкие пальчики. Правда, он ещё вчера обратил внимание – девушка ловко орудует напёрстком, но всё равно при шитье руки грубеют, хотя сеньорита Инес явно следит за своими руками и использует инструменты для ногтей.
К женским рукам дон Стефано был привередлив, а дамами, чьи ногти обгрызены, что случалось среди небогатых дворянок, брезговал. Кто бы мог подумать, что руки зарабатывающей шитьём сеньориты окажутся в лучшем состоянии, чем у многих женщин богаче неё!
Задумчивость кабальеро, который сейчас не мог видеть хозяйскую дочь, но до слуха которого иногда доносился её голос, была прервана.
– Дон Стефано, вы, похоже, устали.
На лице хозяина было непроницаемое выражение, из чего кабальеро сделал вывод – идальго отлично понял, что мужчина в самом расцвете сил сейчас задумался о том, какая красавица всего в нескольких шагах щебечет в компании юных подружек.
– Нет-нет, хотя удивлён. Но вы завтра опять встанете рано…
– Да, на воскресную службу.
Задерживаться в Хетафе дальше было сеньору дель Соль уже некогда, да и не слишком прилично, поэтому он не без досады ответил:
– Я с утра тоже навещу храм, а после службы сразу уеду.
– Похвальное благочестие! – вставил священник. – Правда, – он вздохнул, – наш храм не в лучшем состоянии, как и Хетафе. Я уже ушёл на покой, когда оспа забрала моего молодого преемника, и вот… он умер, а я, старик, зря надеялся остаток дней провести за книгами и любуясь нашими горами. Завтра – день поминовения, службу никак нельзя пропускать.
Хозяин дома поднялся, делая знак и гостям. Кабальеро откланялся первым, напоследок вновь полюбовавшись изящным поклоном дочери идальго.
9. Сельский храм
Не будучи прихожанином, кабальеро на утренней службе решил постоять за скамейками, что позволило ему понаблюдать за идальго и его дочерью, не слишком привлекая к себе внимание. Он не был знатоком живописи, однако достаточно видел прославленных росписей и картин, чтобы понять – в Хетафе работал отнюдь не местный мазила. Одежда крестьян тоже свидетельствовала – селение знавало лучшие времена. В первом ряду сидели только две семьи – единственный здесь дворянин с дочерью и староста с женой. По понятиям дона Стефано, крестьянам нельзя позволять подобные вольности, но сеньору Рамиресу в силу бедности или убеждений надменность была несвойственна.