Ошибка оборотня - стр. 34

Перевоплощаюсь и бросаюсь к Кроку, чья шкура лоснится и чернеет из-за обилия пролитой крови. Падаю на колени и пальцами слегка касаюсь волчьей морды. Сердце рвется на части, отмечая тяжелое дыхание истинного. Грудная клетка еле приподнимается, опускается и замирает.

Моё сердце замирает вместе с этой остановкой.

– Джек, тебе нужно обернуться, – произношу, стараясь проглотить слезы. – Джек, родненький, пожалуйста. Я не донесу тебя иначе.

Руки ходят ходуном, когда касаюсь лапы, но я прошу и прошу истинного вернуться ко мне.

Дальше – будто сон.

Действую на инстинктах, словно кто-то ведёт меня. Руководит моими руками, ногами, головой, мыслями.

Хотя какие мысли – одна.

Есть только одна, но самая важная.

Спасти!

Не позволить ему меня оставить одну.

Потому что…

– Ничего у тебя не выйдет, Торов, так и знай! – рычу сквозь зубы, трясущимися руками вытирая слезы и направляя автомобиль в сторону дома Джейкоба. – Никуда ты от меня не денешься! А решишь умереть, уйду вслед за тобой! Так и знай! Умрешь ты – умру я!

14. Глава 14

СОЛАНА

Вы знаете, что такое боль?

Не физическая, причиненная телу. А душевная, истязающая морально. Незаметная, но настолько мощная, что подкашиваются ноги, немеют пальцы рук, а голова собирается взорваться, не вывозя накала.

Когда ты выглядишь живой и здоровой, а внутри у тебя война. Эмоциональная и разрушительная. Беспощадная и кровопролитная. Когда выкручивает суставы, ломает кости, огнем выжигает внутренности и на ленты полосует сердце.

Нет, я не придумываю.

Не фантазирую.

И не приукрашиваю кошмарную картину.

Я сжимаю зубами губу, ощущая во рту металлический привкус, и молча агонизирую, улавливая все те страдания, в которых варится мой истинный, истекающий кровью на заднем сиденье машины.

Ужасная боль.

Всеобъемлющая.

Безжалостная.

Но хуже всего – неугасаемая.

Вот тебе и двуликий. Сильный, выносливый, несокрушимый. А чертова регенерация почему-то не действует.

Почему, матушка-Луна?

Вопрошаю раз за разом, глядя через зеркало заднего вида на разодранную пулевыми отверстиями грудную клетку, которая и не думает заживать.

Хочется заорать в голос. Завыть. Забиться в истерике. Вывернуть себя нутром наружу, чтобы не чувствовать ту беспомощность, которая ломает сознание и растирает душу в пыль. Но четкое понимание, что любая моя глупость неукоснительно приведет к смерти любимого, держит в ежовых рукавицах.

Смаргиваю соленые слезы, давно безостановочно текущие по щекам и размазывающие обзор, и лишь сильнее втапливаю педаль в пол. Веду машину на пределе скорости, не обращая внимания на заносы и с визгом клаксонов съезжающие на обочину встречки.