Ошибка Фаэтона. Книга первая. Цитадель - стр. 57
Леран тут же «отвернулся» от звёзд и моря. Но и звёзды, и море остались в его глазах, и светили Барту загадочным золотистым блеском. Что-то звёздное, неземное исходило от Лерана, стоящего на фоне темнеющего неба и чернеющего моря.
«Если бы не позиция Ирвина, я наверняка взялся бы за поиск тех людей, с кем он пробыл до появления у Крониных, – подумал Барт, – Слишком в нём много необычного». И сказал, только чтобы снять вдруг возникшее в нём подозрение о намеренном сокрытии Лераном памяти прошлого:
– Море сегодня особенное. Как светится вода у прибрежных камней…
– Пена прибоя, – тихо сказал Леран, – Природное явление. Учёные открыли, что фосфоресцируют инфузории-ночесветки, – он повернулся к окну и добавил: – Сейчас пройдёт корабль или даже маленькая лодка, и мы увидим, как образуется светящийся шлейф. Красиво, хоть и просто инфузории.
– Если разберёшься, любая загадка проста. Я вспомнил, европейцы это природное явление называют дыханием моря.
– Дыхание моря… Я согласен, хоть и не связан с Европой. Мои предки жили у Великих озёр и берегов рек. Интересно, на озёрах есть такое? А море, по-моему, живое. Потому и дыхание.
– Мы с тобой поэтами станем в новой квартире, – улыбнулся Барт, – Тут чувствуется какой-то резонанс, – мысль мелькнёт, и не исчезает, а усиливается…
– Это потому, что мы думаем одинаково. И об одном и том же.
– Об одном?
– Я вижу по твоим глазам, Барт. У всех они, почти у всех, пустые, как у кошек. А у тебя всегда вопрос виден.
– Какой же вопрос? – даже похолодел Эриксон на миг от предположения, что Леран способен заглянуть внутрь его головы.
– Всегда один. Зачем человек на Земле, что с ним будет, если так дальше пойдёт. Что будет со мной, с Ледой, с тобой…
«Однако! – воскликнул про себя Эриксон, – А ведь точно! Нет у меня уверенности в том, что завтра наступит. А если наступит, в том, что будет не хуже сегодня. Юный мудрец учится читать людей по их лицам. То ли ещё будет! Хорошо бы ограничиться одними разочарованиями…»
– Я не философ, Леран. И не священник. Ни на один серьёзный вопрос я не знаю ответа. Моя жизнь, – то светлая полоса, то чёрная. Проходит чёрная, – и я чувствую себя почти счастливым. И думаю: смысл жизни – в отсутствии несчастий.
– А когда кончается светлая полоса, то идёшь в бар, напиваешься и ищешь женщину? – спросил Леран, смотря на него со спокойным ожиданием.
Барт потерял дар речи. Он не знал, что ответить. То ли наивность, то ли жестокость звучала в вопросе Лерана. Впрочем, и то и другое часто неотличимы. Не желая зла, по неведению, можно причинить ближнему столько горя… Неужели Леран ещё не научился видеть силу слов, не замечает граней между добрыми и злыми последствиями своих слов и поступков?