Осенняя коллекция детектива - стр. 82
– Не ходят, – поправил Преображенцев. Тишина все трескалась.
– Олег, что случилось в эфире? Говори уже, ну!..
– Плохо все, – сказал Преображенцев без всякого выражения. – Все очень плохо. Охота – это… В общем, это приговор.
– Мне? – уточнила она.
Самое время зарыдать, подсказала анадырской Лиле Лиля московская. Зарыдать и закричать, что она не желает ничего этого слышать и пусть они все провалятся к черту со своей первобытной чукотской дикостью.
– Объясни, пожалуйста, – сосредоточенно попросила анадырская Лиля. – Я не понимаю.
– Люди из тундры никогда не охотятся на городских. Это закон. Даже если городские задевают или оскорбляют их. Люди тундры знают, что чаще всего это происходит от невежества и непонимания. Но если перейти границу, начинается охота. Ты уже не человек, ты цель. Рано или поздно тебя настигнут. Это знают все, кто родился и вырос на Севере.
– Такая… кровная месть?
– Охота! – возразил Преображенцев с силой. – Месть тут ни при чем. Представь себе, что ты волк. Тебе придет в голову мстить собакам?
Машина остановилась. Двигатель стучал, приемник орал, и не было никакой тишины.
– И что мне теперь делать?
– Улетать. И никогда не возвращаться.
– Это ты уже говорил, – пробормотала Лиля. – Улететь я не могу. Самолеты не плавают и корабли не летают. А у меня нет ни денег, ни документов!
– Их нужно найти.
– Ну, это ты тоже уже говорил. – Она взялась за ручку. – Мою сумку украли… охотники? Те, что собираются меня убить?
– Я никогда не слышал, чтобы охотники крали. И никогда не слышал, чтоб охоту объявляли по радио.
– Тогда, может, все обойдется?
Он посмотрел на нее.
У нее озабоченный, но тем не менее деловой вид, и не похоже, что она боится! Впрочем, она ведь ничего толком не поняла. Олег Преображенцев, родившийся на Севере, много времени проводивший в тундре с отцом-охотником, ходивший на медведя и волка, умеющий править собачьей упряжкой и ночевать в снегу, испугался всерьез.
Он знал, что граница нарушена и решение принято. Все уже случилось, и изменить ничего нельзя.
Если только… найти охотника и успеть первым. Но это вряд ли.
Таня заахала, когда узнала, что квартиранткина сумка пропала, выбежала, не переставая причитать, и вернулась со связкой ключей. Лиля попробовала сказать, что «они сами откроют», но отвязаться не было никакой возможности.
Таня резво взбежала на третий этаж, за ней плелись Лиля-размышляющая и Преображенцев-мрачный, распахнула дверь, зажгла свет и пропала в квартире.
Лиля должна была убиваться и горевать, но почему-то не убивалась и не горевала, она вошла следом, стянула кухлянку, в которой в любом помещении моментально становилось невыносимо жарко, подождала, надеясь, что Преображенцев из кавалерских и галантных соображений кухлянку у нее перехватит, ничего не дождалась и кое-как приладила ее на вешалку. Преображенцев, как давеча на радиостанции, о чем-то думал и на Лилю не смотрел.